В конце апреля в Ижевске прошла выставка СМИ «Удмуртия – территория развития». Одним из её участников стал Алексей Вишневецкий, заместитель председателя Союза журналистов России, профессионал (журналист и редактор) с огромным опытом работы. «Удмуртская правда», представлявшая на выставке ряд своих проектов, не упустила возможности провести «Планёрку» с его участием.
Энвиль Касимов: Какой была первая газета, которую вы взяли в руки?
– У нас дома всегда были «Известия» и «Вечёрка» («Вечерняя Москва»). Мой отец с 1959 года работал в «Известиях» - его пригласил туда легендарный редактор Алексей Аджубей (массовой аудитории он был известен не только как талантливый редактор, но и как зять Никиты Хрущёва. – Прим. ред). В 1960-м отец уехал собкором в Каир: он был очень известным в то время корреспондентом-арабистом, объездил весь арабский Восток. С двумя друзьями (Леонидом Медведко и Евгением Примаковым – будущим Председателем Правительства России) отец приезжал к королю Иордании, ещё когда у Советского Союза не было дипломатических отношений с этой страной. Но отец умер, когда мне было 7 лет, я его практически не помню.
– Он был разведчиком?
– Нет, хотя многие думали, что он им был. Я спрашивал об этом у Леонида Ивановича Медведко, который, к счастью, ещё жив и безостановочно пишет книги о том времени, о своей работе. Сам Медведко советским разведчиком как раз был – полковником, сотрудником ГРУ. И в какой-то момент я спросил его, был ли мой отец штатным или нештатным разведчиком. Все корреспонденты-международники так или иначе были связаны с защитой государственных интересов, с теми самыми «органами». Медведко уверил меня, что отец был из «привлечённых». Это была особая терминология той среды: штатские называли разведчиков «соседями», а те их – «привлечёнными».
Получается, что другого пути, кроме журналистики, у меня не было. Ещё и мой дед по материнской линии занимался журналистикой. Свой трудовой путь он начинал как вальцовщик на крупнейшем металлическом заводе «Серп и молот» (тогда он был заводом Гужона), но очень быстро начал писать в местную «Мартеновку» (заводскую многотиражку), потом стал её главным редактором, а затем его назначили главным редактором «Комсомольской правды». Именно дед заставил меня в 1977 году под его чутким партийным руководством на даче выпускать газету «Чайка» – еженедельное издание о дачных новостях.
Игорь Егоров: Вы коренной москвич. Какой была Москва вашего детства?
– Романтичная, как любой город детства. Тихая и спокойная. Те, кто сейчас жалуется на вечно бегущий куда-то муравейник, очень удивились бы, увидев ту Москву. Троллейбусы летели по свободным улицам, как «Феррари». Кстати, я тогда рассматривал единственную альтернативу журналистике – хотел быть водителем троллейбуса. Мне нравились эти серьёзные люди, сидящие за рулём большой рогатой машины, в которой по Москве по своим делам едут люди. Одно из моих детских воспоминаний: мы с мамой шли к метро, и увидели, как на дороге, на повороте у троллейбуса слетели рога – оторвались от проводов. Из своей кабины вышел водитель троллейбуса и стал ставить рога на место. Я тогда подумал, что у меня никогда не получится сделать что-то подобное, и, значит, надо идти в журналисты.
Елена Бородина: Как изменилась миссия журналиста за последние лет 30?
– Я не уверен, что у журналиста есть миссия. Мне ближе определение Довлатова, который считал, что журналистика – это ремесло. И среди журналистов есть крепкие честные ремесленники, а есть редкие гении пера, которые производят штучный товар. Но даже у рядовых ремесленников в нашем деле, как мне кажется, должно быть правилом не отдавать редактору материал, который тебе самому не нравится. Если я как журналист это делаю, то грош мне цена, потому что я сам – первый редактор моего материала. Нужно иметь характер и сказать, что материал не готов в номер, но не сдавать в погоне за оперативностью некондицию. В большей степени это касается журналистов-телевизионщиков, которым нужно как можно быстрее выдать информацию в эфир, а газетные корреспонденты всё же чаще имеют возможность перевести дух, обдумать будущий материал. Когда журналист прикрывается заданием редактора или владельца издания, чтобы сдать материал ненадлежащего качества («главный» сказал, чтобы в выпуске был сюжет на эту тему), – это лукавство. «Главный» наверняка говорил о необходимости поднять ту или иную тему, а не о необходимости поставить плохой материал.
Так что, возвращаясь к вопросу, – и 30 лет назад, и сегодня у журналиста одна и та же задача – подготовить качественный, профессиональный материал, нести ответственность за свои слова.
Анна Вардугина: Какой будет газета через 30 лет? В том, что бумажная газета будет существовать, мы не сомневаемся.
– Я тоже не сомневаюсь. Когда сегодня говорят, что нынешние двадцатилетние читают только с электронных экранов, они не учитывают изменение психологии человека и изменение стиля жизни, которые неизбежно приходят с возрастом. Да, в молодости, когда ты стремительный и тебе нужно успеть как можно больше, удобно на бегу прочитать что-то на экране гаджета. Но нынешним двадцатилетним рано или поздно исполнится 40, 50, 60 лет. У них появится желание смаковать моменты жизни, максимально наполнять их. Не просто узнать новость или прочитать аналитическую статью, а ещё при этом держать в руках приятную на ощупь, чуть шероховатую газетную бумагу, вдыхать запах типографской краски. Они вспомнят, как в детстве получали удовольствие от общения с книгой, и захотят вернуть себе эти тактильные ощущения – с печатными книгами, журналами и газетами. Экран компьютера или смартфона этих ощущений дать им не сможет. Моя дочь, которой исполнилось 30 лет, уже начинает отходить от гаджетов – приелись, хочется более разнообразного взаимодействия с миром. А когда ей было 20, её было не «вытащить» из смартфона. Скорее всего, в будущем газета станет не дешёвым удовольствием, и, надеюсь, она будет того стоить – по уровню текстов, по качеству полиграфии. Чтение газеты, возможно, станет социальным маркером успешного человека, умеющего брать от жизни лучшее. А может быть, газета вернётся и к молодым людям, и модно будет назначать девушке свидание со словами «я буду ждать тебя у такого-то памятника, у меня в руках будет газета».
Газета перестаёт быть источником оперативной информации, но она остаётся источником аналитики и источником профессионального взгляда на ту или иную проблему. К сожалению, эту нишу блогеры, даже очень популярные, закрыть не могут. Уникальный контент по-прежнему создают только профессиональные журналисты. Блогеры выдают в эфир огромное количество непроверенной информации. Половина их постов начинается со слов «установлено, что…» или «говорят, что…». Кем установлено? Кто говорит? Как правило, они не могут привести никакой вызывающий доверия источник. У них нет доступа к тем, кто владеет информацией. Кто даст экспертный комментарий блогеру на действительно серьёзную животрепещущую тему? А журналист получает эту информацию через официальный запрос редакции, и на ответе будет стоять имя настоящего эксперта. Среднестатистический блогер не способен найти интересных собеседников, а из тех, что есть, вытащить интересные детали. Это всё профессия, этому надо учиться. И со временем, я верю, читатели наверняка увидят разницу между поверхностными постами блогеров и профессиональной журналистской аналитикой.
Задание «УП»
Одна из проблем Ижевска, которая становится очевидна для всех, кто пытается добраться сюда из других регионов, – дорогие авиабилеты, отменяющиеся рейсы (я сам «летел» в Ижевск с 10 утра до 10 вечера, хотя на самом деле, конечно, просто сидел в аэропорту, ожидая вылета рейса компании «Ижавиа»). Мне бы хотелось, чтобы СМИ проанализировали вопрос, как недостаточная транспортная доступность сказывается на популярности Ижевска, на его привлекательности как туристического объекта, как точки в маршруте экспертов. Может ли ситуация измениться в ближайшем будущем? Эта тема интересная и благодарная в том числе потому, что Ижевск сейчас – один из немногих городов в России, у которого до сих пор сохранился собственный авиаотряд. Как мы знаем, в большинстве регионов царит авиа-монополист «Аэрофлот». Стоит задаться вопросом – проблема это или благо?
Вопрос «УП»
Вице-президент Федерации скандинавской ходьбы Удмуртии Михаил Пасынков спрашивает, когда вернётся мода на живое общение.
– Я не думаю, что она исчезала. Все эти годы я общаюсь со своими друзьями «вживую», а когда мы встречаемся, то заинтересованы друг другом, а не утыкаемся в свои телефоны. Я понимаю, что многие люди сегодня предпочитают написать «френдам» сообщение в мессенджере, а не пригласить на чашку кофе, но, думаю, это те люди, которые до изобретения гаджетов тоже общались не очень много, предпочитая короткий телефонный звонок, а не долгие посиделки на кухне. Тип общения зависит от человека, а не от технических возможностей. Те, для кого живое человеческое общение всегда было большой ценностью, не отказались от него и с приходом новых технологий. Мне самому социальные сети кажутся удобным инструментом для быстрого обмена информацией, а не для полноценного диалога. Мессенджер удобен для того, чтобы договориться, где и когда вы с друзьями встретитесь, посмотрите друг другу в глаза и обсудите все волнующие вас вопросы, поддержите друг друга в проблемах, дружно рассмеётесь хорошей шутке.
Следующего гостя «Планёрки», вжившегося в роль главного редактора газеты, я бы спросил: как повысить тираж издания в современных условиях?
Анна ВАРДУГИНА
Источник: Удмуртская правда