Ничто не забыто
– В конце января губернатор Михаил Ведерников дважды в течение одной недели отметился в прямых эфирах наших коллег: сперва на «Эхе Москвы в Пскове», потом в эфире ГТРК «Псков». И многие обратили внимание, что вроде это были ответы на вопросы зрителей, а с другой стороны, был формат губернаторского отчёта. Намеренно было сделано так, чтобы глава региона мог проговорить важные реперные точки для развития региона по итогам 2020 года?
– Губернатор переболел ковидом в конце декабря, и по этой причине прямая линия, которую мы даже анонсировали вместе с коллегами из ГТРК, перенеслась на январь. То же самое было и с эфиром на «Эхе», который тоже должен был быть в декабре. Поэтому просто две декабрьские истории, которые по объективным причинам не состоялись, мы перенесли на январь, потому что полагали, что оба формата необходимы, оба интересны и почему, собственно, мы должны от них отказываться?
– Почему получился формат отчёта?
– Это объективные моменты. Мы же в конце декабря не подводили никаких итогов – почему хотя бы кратко не подвести их, поскольку эфиры перенеслись на январь? Все вопросы, которые люди хотели задать, были заданы, те, которые не попали в эфир ГТРК и «Эха», сейчас отрабатывают профильные комитеты и курирующие вице-губернаторы, о чём мы сообщили.
– Сколько вопросов накопилось?
– Очень много! Порядка двух тысяч было на ГТРК. В эфире было, по-моему, 25 или 30 вопросов, всё остальное сейчас коллеги из комитетов отрабатывают. Никто не останется забытым. Ничто не уйдёт в песок.
– Вопросы были подобраны таким образом, что касались практически всей региональной проблематики. В этих эфирах насколько много места для импровизации?
– Во-первых, я не совсем согласен с формулировкой «подобраны», потому что их не подбирали – их жители задавали и присылали. Вопросы, которые уже задавали и присылали, были в эфире, просто не все. Эфирное время не резиновое. Открою секрет, когда мы обсуждали с коллегами прямой эфир, то планировалось 80 минут, но когда поняли, что есть ещё целый ряд злободневных вопросов, которые жители задавали в прямом эфире, Наталья Юрченко договорилась и дала нам ещё 10 минут, поэтому эфир увеличился до 90 минут (за что ей и ГТРК отдельное спасибо). Поэтому какие вопросы в эфир попали – такие попали, какие не попали, значит, будем отрабатывать так.
А что касается импровизации, тут всё просто. Мы готовим губернатору по всем тематикам (здравоохранение, дороги и так далее) так называемые большие справки на предмет того, что есть, что сделано, какие есть проблемы. Мы сами отслеживали в соцсетях проблематику и готовили всё, что касается этого. У губернатора просто было очень много справок, которые ему пришлось проштудировать и изучить. То же самое было и с «Эхо», потому что на «Эхе» по большому счёту вопросов-то не было, а были темы, касающиеся здравоохранения, устройства и так далее. А дальше была уже импровизация Михаила Юрьевича – то, что он говорил в эфире.
Что-то где-то кто-то…
– Практика нескольких лет работы Михаила Ведерникова в регионе показывает, что он довольно скрупулёзно и педантично относится к общению с прессой и не сторонник делать в прямом эфире громкие заявления. Сдержанность – это стиль информационной политики и следования вашим советам или это всё-таки стилистика Ведерникова как политика?
– Его позиция – дело, а не голословные заявления. Я считаю, что это правильно. Говорить просто так непонятно о чём, когда можно что-то сделать, решить и сделать что-то конкретное? Нас же за это на самом деле критикуют: «Зачем вы в Instagram выкладываете постоянно, а потом к вам бегут с вопросами?» А у меня позиция простая: лучше хоть что-то сделать, чем не делать ничего. Да, в Instagram у нас есть некоторые перегибы и перекосы из-за того, что иногда задают странные вопросы. Но ничего страшного в этом нет. Я считаю, что позиция губернатора правильная, я с ней согласен.
– Многие ожидали, что Михаил Юрьевич прямо в эфире отправит пару своих коллег в отставку, чего не произошло. Почему?
– Это надо у него спросить. Видимо, ещё не наступил тот момент, когда кого-то надо увольнять. И потом, прямой эфир – это не то место и время, когда надо прилюдно кого-то увольнять. Это действительно хайповая история. А мы всё-таки не хайпом занимаемся, а работой, помощью людям.
– Всё-таки Михаилу Юрьевичу удалось невольно поймать хайп.
– Да. Прозвучало политическое заявление в эфире «Эха», когда Михаил Юрьевич сказал, что готов, в случае если такое предложение поступит, возглавить список партии «Единая Россия» на выборах в областное Собрание.
– И потом пошли различные инсинуации на сей счёт.
– Да, при этом инсинуации вылезали из-за пределов региона на самых разных площадках от самых разных, в том числе и осведомлённых, людей, которые говорил: «Как же так? Это что же, губернатор Псковской области вступает в прямой конфликт с сенатором от Псковской области, с генсекретарем «Единой России» Андреем Турчаком?» Что на самом деле было?
– Во-первых, я бы не сказал, что они осведомлённые. Это из серии «кто-то что-то где-то сказал рядом с чем-то». Насколько мне известно, никакого противоречия нет и есть нормальные партнёрские отношения между Михаилом Юрьевичем и Андреем Анатольевичем: никаких потаённых войн, держаний ножей за пазухой.
– То есть не ожидалось, что после слов Михаила Юрьевича в эфире начнётся такое?
– Нет, предположить такое можно было бы, потому что есть определённый круг ресурсов в мессенджерах и соцсетях, которые с настойчивостью, достойной лучшего употребления, пытаются стравить две эти персоны. И естественно, когда появилось такое высказывание в ответ на вопрос господина Костикова, они сразу побежали стравливать и пытаться хоть как-то разжечь огонь. Не удалось. Мы им искренне сочувствуем.
Званые и незваные
– Кстати, о формате общения губернатора с журналистами: когда Михаил Юрьевич появился в регионе, 13 января он собрал много журналистов и неформально с ними общался. Сейчас пандемия, но 13 января, в профессиональный медийный праздник, губернатор не провёл такую встречу (хотя бы в режиме видеоконференции), а остановился на конкретных площадках.
– Вы, наверно, говорите про Остров, про 13 января 2018 года, да?
– Совершенно верно.
– В 2018–2019 годах я ещё не работал в Псковской области, но, насколько мне известно, в 2019-м ничего не было. А в 2020-м была пресс-конференция в «Интерфаксе» – в конце февраля, если мне память не изменяет. То есть в прошлом году у нас, в принципе, это было, так?
– Да. В изменённом формате, но было.
– Но было! Позвали всех журналистов. Другое дело, что некоторые стали рассказывать о том, что якобы их не звали.
– Насколько я помню, пришло журналистов даже больше, чем звали.
– А потом уже на вторую пресс-конференцию, которая была с Верой Емельяновой, даже те, которые рассказывают, что якобы их не звали, наконец пришли. Уже вообще все пришли, да? Просто потом наступило неприятное время пандемии, многие форматы закрылись и перешли в онлайн (тот же оперштаб или встреча с медиками). Мы, конечно, хотим развить эту историю. И я очень надеюсь, что, может быть, в апреле или в мае мы пресс-конференцию подобного плана проведём. А пока – «Эхо», ГТРК. И не надо забывать, что было общение с главами медиахолдингов в конце прошлого года – была площадка, которой раньше не было.
– Скажем так, была, но применялась она неактивно.
– Форматов-то меньше не стало. Я думаю, в апреле-мае мы что-то подобное проведём, только в виде пресс-конференции: мне кажется, что это более востребованная история.
– Одно время были популярны пресс-туры, когда администрация региона привозила федеральных, региональных журналистов и возила их по городам, по весям, по предприятиям. Почему сейчас этот формат не эксплуатируется?
– Честно говоря, мы сильно не задумывались на эту тему по той простой причине, что история с ковидом выбила вообще очень многое. Сейчас ситуация понемножечку нормализуется. Если мы вырулим в нормальную ситуацию, поборем эту заразу и сможем нормально жить, вполне возможно, что к подобным форматам вернёмся. Пока это просто нереально.
Опция выражения мнений
– Ещё одна важна тема прошедшего месяца – несанкционированные политические акции. Когда Михаил Ведерников напоминал потенциальным участникам этих акций, что не надо нарушать закон, он сказал, что сейчас ситуация с коронавирусом будет улучшаться, будут приниматься меры послабления и тогда можно будет на законных основаниях собраться. День ото дня ситуация действительно улучшается. Означает ли это, что в ближайшее время те, кто захочет митинговать, получат такую возможность? Или власти и дальше будут, манипулируя эпидемиологической ситуацией, говорить «давайте подождём»?
– Я не готов ответить за всю страну по той простой причине, что я в Псковской области, да? Но если вы посмотрите статистику – увидите, что цифры были не очень хорошие. Да, сейчас становится получше, но не стоит забывать, что при этом, к сожалению, количество смертей, летальных исходов растёт. Количество заражённых и подтверждённых тестами пошло на спад, хотя тоже волнообразно: то недавно было 160 с чем-то, сегодня – 42. Надо признать, реально получше, только количество смертей всё равно достаточно высокое. Конечно, хотелось бы жить хорошо и спокойно, чтоб не было этих ограничений, чтобы ты наконец радовался жизни и всё было прекрасно. Но человеческая жизнь первоочередная, поэтому ограничения будут отменяться постепенно, чтобы всё было поэтапно, хорошо, не касалось здоровья.
А что касается выражения мнений и желаний граждан, то такая опция, конечно, сразу появится. Есть такое место в Псковской области – Гайд-парк, где до 100 человек без всяких санкций, разрешений и тому подобного могут собираться. Все это знают прекрасно. На всё другое надо получать разрешение. Другое дело, что люди решили провести несанкционированную акцию, потому что им захотелось. Ну окей. Только при чём здесь власть и манипуляция? Как только мы отменим ограничения… Я очень хотел бы, чтоб это было быстро, но это зависит не от меня, а от всех нас, чтоб мы ходили в масках, вакцинировались. Все мы прекрасно это знаем. Я, например, руки мою, а также прочищаю дезинфицирующими средствами сумки, пакеты минимум раз десять в день. Меня как-то это не напрягает. Я считаю, что это правильно. Прихожу домой – у меня стоят два баллончика: всё, что я приношу с собой, «опшикиваю». Меня не парит, что я хожу в маске в администрации, потому что я знаю, что попаду на большой штраф, если буду без маски.
Бесценная кошка
– Ещё одна тема, которая связана, пускай косвенно, с акциями протеста. Псковский фотограф Дима Марков сделал классный, на мой взгляд, снимок: человек сидит под портретом Путина. И этот снимок ушёл буквально на днях с аукциона почти за два миллиона рублей. Видели фотографию?
– Как она вам?
– Ну как? Актуальненько.
– Сумма?
– Но это же очень актуальная фотография. А поскольку она очень актуальная, тут разброс средств покупки может быть абсолютно разный. Тут ещё пара моментов: Дима Марков реально офигенный фотограф. Я на него был подписан и видел его фотографии ещё до того, как он появился в программе у Дудя. Я о нём знал, и многие знали. Но при этом почему-то у него не было такой популярности, хотя он и выставлялся во Франции. История с Дудем дала ему, конечно, большое паблисити. Может быть, ещё этот фактор сыграл в том, что фото так задорого ушло. Но я за него рад. Очень хороший фотограф! Я хочу сказать, что фотография, которую он продал почти за два миллиона рублей, на самом деле не такая крутая по сравнению с тем, что есть у него. Даже та фотография кошки у поезда – ну прямо суперфотография!
– Это которая в Старой Руссе была снята?
– Да. Ну потрясающая! Там ещё есть потрясающие образы, у него есть фотографии значительно лучше.
– Если Дима вдруг предложит псковским властям купить фотографию с кошкой в Старой Руссе?
– Не думал об этом. Честно говоря, таких денег у меня просто нет.
– Кстати, Антон Юрьевич, вас не напрягает то, что вы хвалите Диму: «Классный фотограф, прекрасные снимки», – но при этом его политические воззрения вряд ли совпадают с политическими воззрениями людей, которые работают на региональные власти?
– Лично меня не напрягает. И вообще, я общаюсь с очень многими людьми разных взглядов – и что? Как меня должно это напрягать, интересно? У моего родного брата абсолютно диаметральные взгляды по сравнению со мной – и что, мы теперь должны с ним не общаться, не разговаривать, не переписываться?
– Общаетесь, разговариваете, переписываетесь?
– Ругаетесь, спорите?
– Мы с ним особо не спорим – мы это всё переводим в дискуссионную шутку. Он мне начинает что-нибудь говорить – я ему с шуткой рассказываю, как у них там, на Американщине. Ну так, пошутили – посмеялись, и всё. Что, мне теперь с братом не общаться, что ли? Это же мой родной брат, я его очень люблю.
Разница в объёмах
– Чуть ли не каждый месяц сообщалось о том, что в регионе вступила в действие очередная система мониторинга. Сперва это был «Инцидент Менеджмент», потом «Призма», теперь заработал ЦУР. Как правило, мониторят они социальные сети. Означает ли это, что проблематика, которую традиционно поднимают средства массовой информации, теперь отошли на второй план, СМИ неоперативны, неактуальны и, когда медиа пишет о проблемах, теперь это никому не надо?
– Не согласен. Вы знаете, надо разделять. Надо признать, что по крайней мере в Псковской области средств массовой информации не так много. Если мы берём, к примеру, ту же Москву, Санкт-Петербург и так далее, у нас их реально очень мало. Под средством массовой информации я понимаю издание (телевидение, радио, газету, журнал, интернет-портал – всё что угодно), у которого есть лицензия о СМИ и которое живёт по закону о СМИ. Если у любого издания из всех мной перечисленных ниш нет лицензии о СМИ и оно не живёт по закону о СМИ – это не средство массовой информации, и мы не можем о нём говорить как о средстве массовой информации. Многие продолжают говорить: «Я журналист, я работаю в СМИ», – только у этого СМИ нет лицензии, оно не живёт по закону о СМИ, и поэтому может быть всё что угодно. Поэтому надо признать, что у нас не так много средств массовой информации, и, безусловно, мы за ними следим. На всё, что вы пишете, здесь сразу реагируют. А социальные сети, несмотря на то что их не так много, более обширны и многообразны, там больше людей.
Давайте смотреть правде в глаза, средняя «посещалка» ПАИ или ПЛН – это 20, 30, 40 тысяч человек в сутки. А например, в той же сети «ВКонтакте» сидит больше 200 тысяч человек. Плюс ко всему мы понимаем, что под каждым постом много комментариев, а ещё есть Instagram и так далее. Там просто объёмы больше, и, соответственно, их надо больше мониторить и отслеживать, кому там помочь, ответить и так далее. Это просто вопросы объёма. Это не значит, что мы уперлись в соцсети, а про СМИ забыли. Это неправильная позиция. Надо и соцсети смотреть, и СМИ смотреть, и сообщества Telegram смотреть – всё смотреть.
– Какие самые проблемные вызовы были в январе по итогам мониторинга медиа и социальных сетей?
– Очереди в поликлиниках – это была реальная проблема.
– Об этом губернатор говорил.
– Из-за этого ездили по поликлиникам, смотрели. Безусловно, проблемы с электричеством из-за трёх циклонов, снегопадов. Это реально большая проблема. По большому счёту вот две основные истории.
Не загадывать на осень
– Какие, на ваш взгляд, вызовы будут стоять перед региональными властями в феврале? На что бы вы обратили внимание журналистов?
– Во-первых, вакцинация. Это важная вещь. Если мы хотим всё-таки победить заразу, нам надо вакцинироваться, деваться некуда.
– Подозреваю, это история не на февраль – это история на полгода.
– Это длинная история, да. Надо вакцинироваться и победить ковид в конце концов. Ну что такое? Победили же чуму в своё время – почему мы не можем победить ковид? Мы сейчас более развитые, чем тогда, с чумой. Я не вижу в этом проблем. Поэтому надо вакцинироваться – раз.
– Вы про какую чуму?
– Помните, в давние времена, когда кварталами люди вымирали, города закрывали? Поэтому вакцинация – это очень важная вещь. Помимо вакцинации, всё-таки поликлиники надо смотреть, очереди, вообще истории с медицинским обслуживанием – сейчас это важно, это нужно людям. И наверно, я думаю, неплохо было бы посмотреть ситуацию с ЖКХ. Это типичные темы, я ничего нового не скажу.
– Есть ли в этом наборе что-то связанное с политикой, например с выборами? Вы ни одну такую тему не назвали, хотя у нас сейчас надвигаются выборы в Порховском районе, начался большой электоральный цикл, связанный с выборами в областное Собрание и в Госдуму.
– Но это же в сентябре всё будет.
– Сентябрь рядом.
– Но пока только февраль. Потом, мы же не знаем развитие истории с пандемией. Я очень надеюсь, что она пойдёт на спад, но ведь ситуация может сложиться так, что она опять пойдёт в рост: говорили же медики в прошлом году, что у любой такой эпидемии должно быть три этапа. Два мы прошли – по идее, должен быть ещё третий этап. Может, мы без него обойдёмся – и это было бы здорово. А если не обойдёмся, если будет третий этап? Значит, он придётся, скорее всего, на весну. Если он придётся на весну, то непонятно, что будет дальше. Это же как снежный ком: если на весну придётся, перескочит ли на лето, а у нас выборы в сентябре – как они будут проходить? И тут много вопросов. Если ничего не будет, тогда да, в сентябре выборы – мы ими тогда и займёмся.
– Подозреваю, что на часть более глобальных вопросов нам даст ответы в своём послании Федеральному Собранию Владимир Путин.
– Я тоже думаю, что мы какие-то ответы получим. Источник: informpskov.ru