— Как развивался в последние годы книжный рынок, каковы основные тенденции, плюсы и минусы?
— До пандемии рынок составлял 70 млрд рублей. По данным Российской книжной палаты, в 2019 году было выпущено 115 171 название книг и брошюр тиражом 435,1 млн экземпляров. За минувший год тиражи упали на 19%. С 2008 по 2019 год количество выпущенных книг и брошюр в стране снизилось на 6,6%, их совокупный тираж уменьшился на 42,8%, а совокупный листаж выпущенных изданий сократился почти вполовину — на 46,4%. Более половины наименований (55,2%) всех книг и брошюр выходят тиражом менее 1000 экземпляров. Но еще 12 лет назад доля таких изданий едва превышала 40%. Зато растут интернет-продажи. Доля электронных книг приближается к 15%, а выручка — к 10 млрд рублей. Предполагается, что в ближайшие 4 года емкость рынка электронных книг будет расти в среднем на 30% в год.
Чтению печатных книг среднестатистический россиянин старше 16 лет отводит 15 минут и 36 секунд в сутки. Если в 1990 году в России один книжный магазин приходился на 17 тыс. человек, то в 2018 году — на 147 тыс. человек. В Москве на 100 тыс. человек книжных магазинов в два-три раза меньше, чем в Париже, Мадриде и Риме. На рынке доминируют сетевые магазины, они покупают книги у своих издательств по минимальной цене, а продают с наценкой в 100–200%. При этом автор получает копеечный гонорар, исчисляемый не от продажной цены магазина, а от отпускной цены издательства.
Что ждет книжный рынок? Прогнозы очень сдержанные. Тем не менее книгоиздание — это социально значимая отрасль, и государство обязано о ней позаботиться.
— Ваша оценка того, как развивалась в последние два десятилетия отечественная литература. Что влияло на ее развитие?
— Влияли два экономических кризиса, тревожные представления о будущем, неизжитая психологическая травма от распада СССР, отсутствие государственной политики в книгоиздании, девальвация.
— Справедливо ли утверждение, что во многом образ отечественной литературы формировался по представлениям замглавы «Роспечати» г-на Григорьева, который имел серьезные рычаги влияния через распределение грантов и премий и поддержки тех или иных авторов?
— Утверждение справедливо. Григорьев — крупная и влиятельная фигура в книгоиздательском бизнесе. Однако у литературного сообщества большие сомнения в его эффективности.
— Может ли быть случайностью, что подавляющее большинство лауреатов престижных литературных премий России сначала печатались в редакции Елены Шубиной, которая в свое время работала с г-ном Григорьевым в издательстве «Вагриус»?
— Предпочтения Владимира Григорьева известны всему литературному сообществу.
— С чем связана недавняя ликвидация «Роспечати» — чисто техническое решение в рамках реорганизации правительства или это закат «эпохи Григорьева»?
— Его «эпоха» не завершена. Сегодня мы живем вчерашним днем, не замечаем, что вокруг идет настоящая гуманитарная революция. Как всякая революция, она не спрашивает, готовы ли мы к переменам и что с нами будет завтра. Колоссальные объемы информации и скорости связи определяют качество, глубину государственного управления и самой человеческой жизни. Человек, особенно молодой, становится автономным микрогосударством, самостоятельным с одной стороны и беззащитным — с другой.
Мы стоим на плечах традиционной культуры, обеспечивающей единство страны и духовную общность граждан, которую невозможно ничем заменить и которая тем не менее подвергается жестокой эрозии. «Девятый вал» информации создал новую реальность, «информационный колониализм», на который в последнее время пытается отвечать государство. Но, оказывается, оно само находится в зоне турбулентности. Можно создавать атомные электростанции и ледоколы, уникальное оружие и первоклассные зерноуборочные комбайны, но не уметь передать молодежи нравственные, моральные, этические ценности, основу национальной самобытности.
Интернет и социальные сети — это не Сцилла и Харибда, не религиозная секта и не притон наркоманов. Это рельсы, по которым мчатся наша история, культура, представления о будущем, ошибки, преступления. На них все, что угодно, — и Евангелие, и «Майн кампф». То есть проблема в содержании, культурных ценностях, нравственных и эстетических идеалах, литературе.
Новая реальность породила новый тип межгосударственного соперничества — «ментальные войны». Российскому государству, не имеющему внятной идеологии, приходится нелегко.
Более того, я вижу, что наши государственные мужи не могут правильно организовать доступ к культурным ценностям и, соответственно, их защиту. Будучи опытным работником литературного фронта, с прискорбием констатирую, что литература и книжное дело находятся в глухом углу культурной политики. Книга как кратчайший путь к мозгу элиты брошена в стихию рынка, в котором доминируют американец Стивен Кинг (по данным Российской книжной палаты, в 2019 году издано 163 книги тиражом 1103,0 тыс. экземпляров), следом — с большим отрывом российские авторы детективов Дарья Донцова, Татьяна Устинова, Татьяна Полякова и т. д. Это ни хорошо ни плохо, а медицинский факт. Но что думает об этом главный заказчик? И есть ли он вообще?
Говоря о конституционном праве на доступ к культурным ценностям, имею в виду то, что Министерство культуры, координируя и финансируя кинематограф, театр, библиотеки, музеи, картинные галереи, к сожалению, не имеет права заниматься книгоизданием и литературой. До последнего времени этим занималась ныне упраздненная «Роспечать», которой руководили М. Сеславинский и В. Григорьев. Теперь же ими ведется активная деятельность, чтобы пристроить отрасль в Министерство цифровизации, но ни в коем случае не в Министерство культуры.
Почему? Думаю, что сторонники «цифровизации» ведут борьбу за контроль книжного рынка, иначе трудно объяснить их позицию.
Однако представьте, что мы находимся в 1941 году 22 июня и что создание легендарной песни-набата «Вставай, страна огромная» должны курировать министерство торговли (рынок!) или департамент пишущих машинок министерства промышленности (цифра!). Это выглядело бы как оперетка. А ведь в реальности имеем дело как раз с такой опереткой. Союз писателей России неоднократно обращался к М. Сеславинскому и В. Григорьеву с просьбой о сотрудничестве и всякий раз получал отказ. Последний ответ был издевательским и саморазоблачительным.
«Как вам известно, Конституцией Российской Федерации (статья 44), действующим законодательством, в нашей стране гарантируется свобода литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества, независимость творческих организаций, в связи с чем было бы странным видеть Союз писателей России в чьем-либо подчинении — будь то «Роспечать» или Минкультуры России. Считаем, что такая постановка вопроса дискредитирует «единственную Всероссийскую писательскую организацию».
Нам представляется логичным и очевидным, что родным причалом для писателей является Родина, а не государственные органы, а источником вдохновения — талант и творческий взгляд на жизнь, а не гранты… В связи с вышеизложенным, не видим оснований и возможностей для передачи функций «Роспечати» в части, касающейся Союза писателей России, в Минкультуры России. (Из письма руководителя «Роспечати» М. Сеславинского председателю Союза писателей России Н. Иванову от 24 декабря 2019 года.)
Итак, «родным причалом для российских писателей является Родина, а не государственный орган». То есть Российская Федерация, от имени которой выступал чиновник, российскому сироте-писателю является мачехой.
Кто же эти господа такие, чтобы вещать от имени Родины? Российские писатели обратились за разъяснением к председателю Правительства РФ М.В. Мишустину и ждут ответ.
— Как вы оцениваете создание Ассоциации писателей во главе с Сергеем Шаргуновым? Может ли она изменить ситуацию и как?
— Создание ассоциации — назревшее решение. Но это только первый шаг. Вопрос не в том, чтобы объединить все шесть союзов писателей, наследников Союза писателей СССР. Тот союз был настоящим писательско-издательским концерном со своей экономикой, каналами связи с ЦК КПСС и правительством, авторитетом книги и автора. И вообще авторитетом культуры. Новая ассоциация без реальной поддержки государства не выживет. Однако это двустороннее движение.
— Что можно сказать о существующей премиально-грантовой системе? Нужно ли ее менять? Нужны ли новые премии и нужны ли прежние? Расскажите о роли вашей премии.
— Существующая премиальная система неудовлетворительна. Да и есть ли сама система? Во Франции учреждено около 1500 литературных премий, есть культ книги. У нас это, скорее, раздача ярлыков… К примеру, я и несколько моих коллег — лауреаты Премии правительства России в области культуры (за свои книги). Но, кроме хорошего, мы получили и кое-что унизительное. Дело в том, что согласно закону о пенсионном обеспечении лауреаты государственных премий получают определенные льготы. В нашем случае Пенсионный фонд решил, что Премия правительства не является государственной и льгот не будет. Тогда позволительно спросить: правительство — орган государственного управления или кооператив?
Я был одним из инициаторов Национальной премии «Лучшие книги и издательства года». Ее учредили в 2000 году Российская государственная библиотека, «Литературная газета», Русский биографический институт, культурно-просветительский центр «Орден». Она не имеет денежного содержания, лауреатам вручают диплом, медаль и прославляют в «Литературной газете». Скромно? Да, небогато. Но учтите, что согласно социологии книгоиздания только что выпущенная книга «живет» в литературном мире всего 20 минут, потом ее сменяют сотни новых. Наша задача — продлить внимание к литературе и писателям. Время беспощадно, мы реагируем на эту реальность. Мы отмечаем книги в широком спектре: художественная литература, история, наука и т. д. Это единственная подобная премия. Критерий — актуальность и универсальность. Стараемся быть панорамными, насколько это возможно. Что имеем в виду? Прежде всего, ведущуюся против России «войну историй», фрагмент общей «гибридной войны» (формула Генерального штаба).
— Почему вы хотите, чтобы литературу «передали» Минкультуры? Что это изменит?
— Попытки запихнуть литературу и издательства в Минцифры обосновываются отношением к ним, как к обыкновенным носителям информации, что исключает возможность содержательного диалога правительства с представительным отрядом творческой интеллигенции. В начале было слово», но никак не «цифра».
— Есть ли какое-то позитивное мнение на этот счет в Министерстве или вы действуете «наугад»? Может быть, в Минкультуры это никому не нужно?
— Министерство занимает очень конструктивную позицию.
— Как конкретно в вашем представлении Минкультуры будет курировать литературу? Новый департамент? Замминистра? Какие вопросы они будут решать, какой бюджет им нужен?
— А что дает Министерство кинематографу, театрам, музеям, библиотекам? Финансовую поддержку и своеобразный государственный заказ. Мы перестали быть читающей страной. Молодежь не знает и не умеет мыслить о будущем. Болонская система и бесконечные реформы образования подарили молодежи ЕГЭ и разучили читать, ценить творчество. Сокращены уроки литературы и русского языка. А будущие писатели, ученые, инженеры выходят из школ, а не из департаментов.
Государство не может заставить молодых людей читать качественную литературу, но оно может создать соответствующие стимулы и формировать правильные настроения в обществе. Для формирования устойчивого интереса к гуманитарным знаниям Министерство культуры может стать организатором и вдохновителем новой просветительской программы. С участием Министерства просвещения, Министерства высшего образования, Министерства обороны (суворовские и кадетские корпуса, военные училища).
Предлагаем во время вступительного конкурса ЕГЭ проводить собеседования с абитуриентами по знанию истории и литературы: по результатам собеседований (по желанию и по рекомендованным вузом спискам литературы) молодые люди получат дополнительные баллы к своим аттестатам ЕГЭ, что, безусловно, повысит их возможности стать студентами. Девиз акции: «Не зная основ культуры, нельзя стать успешным». Материал подготовил Игорь Сиреневый Источник: portal-kultura.ru