«Общество приняло эту повестку»
— Можем ли мы говорить об отдельной цифровой повестке? Или пора перестать отделять ее от традиционной повестки?
— Думаю, за последние два года «цифра» стала частью традиционной повестки. Отдельная цифровая повестка стремительно уходит. Например, мы не говорим как-то специально, отдельно об электричестве. Также через два-три года перестанем обсуждать наличие или отсутствие «цифры». Она просто окончательно войдет в нашу жизнь, станет такой же составной частью, как электричество в розетке.
— Это хорошо или плохо?
— Это естественно. И, конечно, хорошо. Это значит, что усилия государства, бизнеса и общества увенчались успехом. Конечно, впереди еще большие инфраструктурные проекты, цифровизация целого ряда отраслей. Но общество и государство приняли эту повестку, все понимают, что альтернативы нет.
— Вы довольны уровнем цифрового развития? Что можете сказать о сложных, дотационных регионах?
— Мы видим положительные изменения. Например, улучшения заметны в сфере образования. Достаточно сказать, что в последнее время на всероссийских олимпиадах побеждают ребята из Якутии, Великого Новгорода, Пскова. То есть из регионов со сложной логистикой. О таких регионах принято говорить, что у них пониженная транспортная доступность. Раньше эти дети просто не смогли бы приехать на олимпиаду, но сейчас за счет «цифры» у них появляется доступ.
— В каком направлении предстоит развивать цифровизацию регионов?
— Несколько десятков миллионов человек до сих пор не получили те возможности, которыми обладают жители крупных городов. По нашим оценкам, в ближайшие годы этот разрыв сохранится и даже усилится. Причина в том, что цифровизация на местах не всегда перекликается с реальностью. Например, у человека есть доступ к маркетплейсам, он может что-то заказать в интернете, но доставить товар пользователю домой еще не могут. Поэтому в ближайшие десять лет государство будет работать над тем, чтобы цифровая логистика дошла до каждого человека и принесла «цифру» по-настоящему в каждый дом.
— Пандемия как-то изменила отношение к цифровизации? Повлияла на рост интереса к технологиям? Выявила новые уязвимости?
— Уязвимым оказалось общественное сознание. Любые технологические проблемы легко преодолеть. Но пандемия сопровождается инфадемией, общественные страхи нарастают. Мне кажется, это сегодня главная уязвимость при реализации любых инфраструктурных программ. Мы видим, что в обществе растет недоверие к использованию технологий. Это происходит во всем мире, но и в России в том числе.
Бочка меда с ложкой фейков
— Вы говорили об исследованиях, которые показали, что группа ковид-диссидентов всего из 14 человек сформировали 70% фейков о коронавирусе во всех глобальных сетях. В первую очередь на Facebook и в Twitter. Как этому можно противостоять?
— Это яркий пример того, как отсутствие суверенитета государств в информационной сфере привело к тысячам и миллионам дополнительных жертв ковида. Причина — отсутствие жесткого качественного регулирования контента в цифровых монополиях. Facebook, Twitter и другие обещали ввести собственные внутренние правила модерации фейков, но этого так и не сделали. В результате в информационной среде вирусы распространялись крайне стремительно.
— Почему это произошло?
— Государства принимали серьезные меры для обеспечения безопасности: останавливали транспорт, вводили ограничения на организацию массовых мероприятий, убеждали граждан оставаться дома. Но в информационном пространстве границы не воздвигли. Это привело к тому, что любые идеи — правильные и неправильные — распространялись с гигантской скоростью. Знаете, это как деготь и мед. Если у вас чуть-чуть дегтя в бочке меда, то всё испорчено. В этом смысле мы остались предельно уязвимыми. Здесь, конечно, требуется серьезное государственное регулирование.
— Но информация — это не мед и не деготь. Где грань, за которой начинается цензура?
— Здесь есть несколько методических подходов. Один из них — государство должно популяризировать науку и одновременно брать на себя ответственность за конечные решения. Очень важно, чтобы в сложной ситуации решения исходили из одного центра. Если их принимают разные игроки, то правого и виноватого в итоге найти сложно. Если регулятор один, то он способен вместо неправильного решения быстро принять правильное. Поэтому нам придется минимизировать количество точек, в которых принимаются решения.
— Каким может быть глобальное соглашение по цифровой безопасности между Россией и США?
— Главный принцип — признание и уважение информационного суверенитета. Нужно отказаться от идеи о том, что кто-то в мире может быть абсолютно прав. Залог выживания — в разнообразии. В том числе в разнообразии моделей управления. В этом смысле характерными стали рейтинги мировых систем здравоохранения, которые перед пандемией ставили США на безусловное первое место в мире. Ситуация показала, что в жизни всё иначе. Но составители этих рейтингов искренне верили в превосходство англосаксонской модели управления, не могли увидеть и поверить в изъяны. Миру пора отказаться от идеи об исключительности, учитывать разнообразие моделей управления, разговаривать с разными игроками, признавать их право на собственную точку зрения.
— Создание информационного и цифрового суверенитета не приведет к закрытию границ?
— Наоборот. Как известно, иногда, чтобы объединиться, сначала нужно размежеваться. Сейчас мы переживаем эпоху, когда крупнейшие государства вырабатывают собственные правила, собственные стандарты. Это важно для государств, чтобы в последующем иметь свой голос при строительстве уже следующего поколения глобальных систем. Я уверен, что через 7–10 лет мы придем к новой волне глобализации. Возможно, она будет более гармоничной, потому что сможет учитывать национальные интересы и национальные особенности большого количества стран в мире.
Формула будущего
— Цифровой суверенитет и иммунитет определяется не только законами. Он определяется уровнем собственного технологического развития. Два года назад вы говорили, что у нас не хватает быстрорастущих компаний, стартапов. Что-то изменилось за прошедшее время?
— Два года назад мы радикально отставали по ряду направлений. Например, при применении искусственного интеллекта в медицине, в области водородных топливных элементов, распределенной энергетики, беспилотных автомобилей. За эти два года мы заметно сократили отставание. Сегодня в использовании тех же самых дронов ситуация радикально поменялась. Мы не лидеры, но мы вышли на третьи, пятые, седьмые места в мире.
— Можете привести пример?
— Давайте возьмем дроны. В прошлом году питерская компания включилась в борьбу с компанией Intel и китайскими производителями. Получается, есть США, Китай и Россия. Мы сократили отставание по спектру применения дронов как в гражданской, так и в военной сфере. Мы знаем, что на контакт с производителями дронов вышли «Почта России», «Вертолеты России», «Калашников» и другие компании. Два года назад всё это было фантастикой. Сейчас ощущение, что еще чуть-чуть и будущее станет нашей регулярной практикой.
Другой пример — применение искусственного интеллекта в медицине. Два года назад у нас в стране не было ни одной такой платформы. Сегодня наши ведущие компании проинвестировали в это направление уже несколько миллиардов рублей. Выросли платформы на базе МГУ, Физтеха, Иннополиса. У нас есть 5–7 проектов, мы уже не отстаем в мире.
— Минфин на днях назвал угрозу хищения биометрических данных человека главным кошмаром будущего. Готовы люди быть информационно чистоплотными, готовы ли создаваемые экосистемы защищать человека и упреждать действия преступников?
— Действительно, это главный риск ближайшего времени. Количество преступлений, связанных с похищением цифровой личности, будет только расти. Здесь бессмысленно пытаться регулировать возникающие угрозы традиционными методами. Здесь важно, чтобы появлялись и механизмы саморегулирования, самоуправления, корпоративные центры безопасности с дополнительными полномочиями.
— Если подытожить наш разговор, то можно ли сказать, что цифровая среда стала квинтэссенцией всей философии человеческого развития, взаимоотношения обычного человека и государства? Я прав в своих рассуждениях?
— Так и есть, мы стоим перед цивилизационным вызовом. Важно, чтобы в центре всех цифровых систем находился человек. И мне кажется, что эта логика постепенно побеждает. Например, в ситуации с госуслугами всё прекрасно работает в обычных ситуациях. В сложных случаях искусственный интеллект работать не умеет. Для сложных задач требуются люди, которые способны поговорить по-человечески, где-то зайти за границы правил. Мне кажется, эта сфера должна и дальше оставаться за человеком. Источник: iz.ru