А. Воробьев: Итак, это действительно программа «Особое мнение», я, Алексей Воробьев, приветствую всех, кто хочет выслушать это «Особое мнение» сегодняшним днем, вечером или утром, в зависимости от того, где вы нас слушаете или смотрите. Слушаете по каналам радиостанции «Эхо Москвы» либо смотрите по телеканалу RTVI. «Особое мнение» сегодня представляет Раф Шакиров, журналист, чье имя теперь, знаете, как клеймом после событий в Беслане вписано в историю газеты «Известия», во всяком случае. Я напомню, что Раф Шакиров покинул пост гл. редактора газеты «Известия» вслед за тем, как эта газета после трагических событий в Беслане вышла с фотографиями из этого города, где была боевиками захвачена школа номер 1, вслед за этим Раф Шакиров покинул пост гл. редактора. Сегодня, увы или не увы, посмотрим, разберемся в этом, в этой истории, вновь какие-то события вокруг газеты «Известия» происходят. «Известия», я так понимаю, будет продана Потаниным «Газпром-Медиа». Что бы это значило?
Р. Шакиров: Я бы хотел сразу сказать, что я, во-первых, не добровольно покинул «Известия» после Беслана.
А. Воробьев: Да, конечно.
Р. Шакиров: Так просто может сложиться впечатление. А что касается информации, которая распространена сегодня, я, во-первых, хотел бы сразу сказать, что я высказываюсь по ней как частное лицо, могу сказать, что поскольку господин Сенкевич заявил, что сделка состоялась или уже в процессе завершения, то, наверное, так оно и есть. У меня такой информации официальной, во всяком случае, со стороны «Проф-Медиа» нет. Но это такая оговорка, думаю, что, наверное, господину Сенкевичу виднее. Что же касается самого процесса, если абстрагироваться от чисто таких деталей, в каком состоянии она совершена, подписана или нет, то могу сказать, конечно, этот процесс вполне закономерный, на мой взгляд.
А. Воробьев: В нынешних условиях?
Р. Шакиров: В нынешних условиях.
А. Воробьев: Политических условиях?
Р. Шакиров: Политических.
А. Воробьев: Либо экономических?
Р. Шакиров: Нет, исключительно политических условиях, это вполне закономерный процесс, поскольку телевидение, так или иначе, представляет уже зону, абсолютно подконтрольную Кремлю, то, в общем, конечно, тот же самый Беслан, о котором вы уже упоминали, показал, что абсолютно лояльное телевидение вдруг, картинка лояльного телевидения вдруг пришла в противоречие с абсолютно, в общем, нелояльной картинкой в прессе, в печатной прессе. Может быть, за редким исключением. Для того, чтобы, в общем, в дальнейшем ситуация не была такой противоречивой, чтобы у аудитории не было сомнений, наверное, нужно привести в соответствие и печатные СМИ. «Известия», безусловно, выбраны как газета номер 1, национальная газета, как объект для покупки «Газпромом». Собственно, безусловно, я понимаю, что «Известия» – не «Юганскнефтегаз», наверное, вряд ли «Газпром» захотел бы, это не такой лакомый кусок. Безусловно, «Газпром», я думаю, выполняет, в данном случае, задачу, поставленную в Кремле, это понятно.
А. Воробьев: Сделка политическая, вовсе не экономическая, она не имеет экономической основы?
Р. Шакиров: Нет, безусловно, она имеет экономическую основу точно также как… только нельзя ее сводить к этому, безусловно, это не отъем какого-то актива, а это сделка, несомненно, только я не знаю, в принципе, как любой, наверное, владелец, на тендере, наверное, можно было бы получить другой результат, я так полагаю. Я не знаю подробностей.
А. Воробьев: Назывались суммы 20 млн. долларов, Потанин потратил много больше.
Р. Шакиров: Это я не буду комментировать, потому что я просто этого не знаю. А что касается подобного рода сделок, то обычно подобного рода активы выставляются на тендер, кто больше предложит, тот и покупает. Вы прекрасно понимаете, что подобного рода актив не может быть выставлен в наших условиях политических на свободный тендер.
А. Воробьев: Вы ожидаете какого-то резкого изменения редакционной политики газеты, позиции газеты? Будет ли это какой-то слом, резкий слом курса либо это все-таки будет такое плавное ухождение в сторону, увод в сторону?
Р. Шакиров: Давайте не будем спекулировать, давайте посмотрим, «Газпром» приобрел НТВ, зрителям, наверное, виднее, изменилась редакционная политика или нет. На мой взгляд, изменилась. Как она изменилась, пусть зрители сами судят или слушатели, но она, несомненно, изменилась. И сейчас строить некие предположения, изменится ли редакционная политика газеты «Известия», то, что она изменится в случае покупки, в этом нет никаких сомнений. А в какую сторону она изменится, у меня тоже нет никаких сомнений. Детали, как это будет сделано, существенного значения с точки зрения политической не имеют.
А. Воробьев: В сторону лояльности Кремлю, лояльного отношения?
Р. Шакиров: Несомненно.
А. Воробьев: Здесь, смотрите, спрашивает Алекс Кан из Москвы – могла ли эта сделка быть вынужденным шагом со стороны Потанина?
Р. Шакиров: Я еще раз сказал уже о свободном выставлении актива на продажу, тогда, когда есть интересы все продать, вы понимаете, что, конечно, с точки зрения, давайте рассудим с точки зрения бизнеса, потому что политика, часто говорят, пришил ярлык и т.д., посмотрим на активы «Проф-Медиа». Это один из крупнейших, если не самый крупный, издательский дом в России. Несомненно, такой актив, как «Известия», его украшает, правильно? И конечно, если вы хотите что-то продавать, то, наверное, выгоднее было бы продать все вместе, правильно? Поэтому помимо этого у меня есть еще масса других соображений, которые свидетельствуют о том, что, скорей всего, это решение исключительно политическое.
А. Воробьев: Значит ли это, что бизнес, наконец, совсем уходит от политики? Бизнесмены не хотят играть в политику, они хотят уже не быть так близко к кухне политической?
Р. Шакиров: Вы знаете, они никогда не были особенно так близко к кухне политической, это может прозвучать парадоксально, я не имею в виду лоббирование определенных интересов. Но бизнесмены в нашей думе и вообще в структурах власти никогда не были представлены как политическая сила, как единая политическая сила, как сила, которую представляет какая бы то ни было партия. Лоббирование – да, подкуп депутатов – безусловно, существовал, да и министров, наверное, тоже.
А. Воробьев: Но как сила, владеющая медиа-средствами какими-то, они являлись ведь, бизнесмены?
Р. Шакиров: Когда, когда? Когда, во времена Гусинского, наверное, а сейчас-то уж другие. Наверное, а сейчас нет.
А. Воробьев: Добродушно посмеялись оба, с Рафом Шакировым. Ну что же, я напоминаю, что через несколько минут мы подключим телефоны прямого эфира, будет работать эфирный пейджер. Оставайтесь с нами.
ОТБИВКА
А. Воробьев: Небольшая пауза у нас образовалась, это связано с тем, что, действительно, у нас немножко перестройка эфирного сознания в головах ведущих происходит. Если вы помните, в 19.08 по Москве, как правило, выходило «Особое мнение», и сейчас это «Особое мнение» на два часа раньше, еще дополнительный такой блок, поэтому здесь нет никакой паузы. Простите, бога ради, моя вина. Телефоны прямого эфира прямо сейчас. Ваши вопросы в прямом эфире Рафу Шакирову, журналисту, весьма известному журналисту, пожалуйста.
Слушатель Василий (Москва): Хотелось бы спросить журналиста-профессионала, на его мнение, кто наиболее полно и наиболее справедливо освещали, как бы сказать, проект Ходорковский – Лебедев?
А. Воробьев: Освещали проект Ходорковский – Лебедев, что вы имеете в виду, Василий?
Р. Шакиров: Судебное, наверное, разбирательство.
Слушатель Василий: Я имею в виду наиболее справедливо.
А. Воробьев: Освещение судебного процесса, вы имеете в виду?
Слушатель Василий: Освещали, да. Я не имею в виду органы правосудия, я имею в виду прессу, в том числе государственные, в том числе альтернативные СМИ.
А. Воробьев: Спасибо.
Р. Шакиров: Я не могу, естественно, выставлять такого рода оценки, кого-то одного выделять, я могу сравнить, пожалуй, телевидение наше, я имею в виду общенациональные каналы, и печатную прессу. Безусловно, печатная пресса была, если в целом оценивать, безусловно, более объективна, более взвешена, на мой взгляд, безусловно, лучше освещала процесс по Ходорковскому, глубже я имею в виду, потому что, к сожалению, целый ряд штампов, таких легенд, безусловно, подпущенных на телевидение, они возобладали. Если вы заметили, даже когда был вынесен приговор, все больше рассуждали, много ли это, мало ли, жестоко, не жестоко, а сколько бы вы дали и т.д. Если говорить в целом, то это так. Но я хочу сказать, что сам процесс, безусловно, свидетельствует о том, что не в том, виновен или… я не ставлю под сомнение решение этого суда, поскольку у нас в прямом эфире это не положено.
А. Воробьев: А в кривом?
Р. Шакиров: А в кривом эфире я могу сказать, что, конечно, я не верю в то, что у нас происходит с нашим правосудием, потому что еще на заре…
А. Воробьев: Вы не верите в то, что происходит с нашим правосудием?
Р. Шакиров: Я не верю в то, что оно объективно, к сожалению.
А. Воробьев: Понятно.
Р. Шакиров: Так или иначе. По простой причине, очень часто любят перевести споры, приезжали сенаторы и т.д., вчера были новости, приехал сенатор.
А. Воробьев: Том Лантос, да.
Р. Шакиров: Конгрессмен, извиняюсь. Да, он высказал одну точку зрения, наши представители высказали другую точку зрения, и всегда этот спор, как в советские добрые времена, происходит так. Посмотрите, у вас знаменитый физик голодает, у Белого дома, а у нас вы считаете, тоже права человека, и так – у вас, у нас, у вас, у нас. Более того, наш представитель комитета по международным делам не нашел ничего лучше сказать – а посмотрите, а президент США выбирается, оказывается, не прямым голосованием, а выборщиками. А у нас прямым. И таким образом, это такими мелкими примерами, надо смотреть на систему в целом. Власти, эти три ветви власти, они уравновешивают друг друга, контролируют ли друг друга, боюсь, что у нас нет. А потом мы говорим о судебных решениях. Путин в своем послании сказал о том, что главная проблема для судов – это коррупция. А боюсь, сейчас не коррупция, а телефонное право, безусловно, сейчас мы видим по целому ряду примеров, что по телефонному праву решается гораздо больше вопросов и т.д. Что такое судья в США, это не человек, который в управделами отоваривается, посмотрим на управделами, они же сверху донизу.
А. Воробьев: А у нас все судьи?
Р. Шакиров: От самого КС до самого низа люди где у нас получают, что они получают – они получают зарплату, да, конечно, но разве за зарплату они живут? Они получают еще дачи, квартиры и т.д. Я не хочу сказать, что это им не нужно – нужно. Только платите деньгами. И пусть приходит судья от самого верхнего и самого нижнего уровня в одно окошечко, и если ему там, условно говоря, 5-го, 15-го не заплатили, человек может сесть в тюрьму, как говорится, он получает свои деньги, большие, он там и должен получать. Но что получается у нас, что наше правосудие означает, наш судья получает зарплату, несомненно, очень маленькую зарплату, что, кстати говоря, создает объективно поводы для коррупции. Во-вторых, он, безусловно, получает квартиру и дачу. Но кто это решает? Губернатор решает. А у нас на самом верху управление делами президента. Какую квартиру вы получите, где получите, а участочек какой вы получите, где получите, а какую карьеру вы дальше будете осуществлять и т.д., это все в ведении совсем не судебной власти, увы. И в таких условиях, мы же все прекрасно знаем, как это все работает, все понимают, что такое наше правосудие.
А. Воробьев: Ваш вопрос в прямом эфире.
Слушатель Александр (Московская область, Люберцы): Уважаемый Раф Шакиров, скажите пожалуйста, как вы считаете, газета «Известия» после вашего прихода стала лучше? Трудно так говорить, конечно, лучше.
Р. Шакиров: Трудно говорить, дело в том, что, безусловно, это должны судить читатели, это их мнение, которое я уважаю, по другим остальным параметрам я могу судить только по бизнес-показателям, как и всякий проект, «Известия» – это бизнес-проект. И есть показатели, широко известные публике, тираж, есть показатели, менее известные публики, это замеры, такие точно, как на телевидении, которые, безусловно, доминируют, например, при оценке газет западных. Если мы посмотрим западные газеты, кстати, на конгрессе прессы, который сейчас проходит в Сеуле, это общепризнанные вещи, что индекс читаемости, т.е. сколько человек читает один номер, такой так называемый affinity-индекс. Эти индексы, они выросли довольно значительно за тот период, что я, небольшой, где-то около года, который я возглавлял газету «Известия», это то, что мы делали, может нравиться, не нравиться, я не хочу сейчас в профессиональную область удаляться, но affinity-индекс, индекс читаемости газеты вырос. Выросли и бизнес-показатели, но я сейчас не хочу вас удручать этой специальной терминологией. В остальном же абсолютно это, конечно, задачи, которые мы ставили, сделать газету, это была газета наших родителей. Я хотел бы, чтобы и наше поколение, и мои дети читали эту газету, чтобы она была, если говорить про слоган, под которым мы работали, лозунг такой, мы хотели сделать газету знаком интеллектуального преимущества. Очень часто сейчас газеты «Ведомости», «КоммерсантЪ» кладут рядом с собой как знак, декларацию о доходах. Мне хотелось, нам, нашей команде хотелось сделать газету, которая бы была знаком, человек состоялся не просто в деньгах, он вполне себя обеспечивает, семью и т.д., но мне хотелось, чтобы это был знак интеллектуального преимущества, вернуть ей эти традиции газеты, которая определяет повестку дня.
А. Воробьев: У меня есть еще один вопрос, он такой, знаете, немного от себя, но сегодня этот вопрос предложила радиостанция «Эхо Москвы» своим слушателям. Мы возвращаемся к делу ЮКОСа. Так вот, он звучал так, как вы считаете, что выгоднее делать западным лидерам, встать на защиту Михаила Ходорковского либо забыть вообще про ситуацию вокруг экс-главы ЮКОСа? Почти 5 тыс. звонков, 65% – встать на защиту Ходорковского. В Интернете 62% – встать на защиту Ходорковского. Чем вы объясняете подобный расклад сил, с одной стороны, и ваше личное мнение, что выгоднее в этой ситуации делать западным лидерам?
Р. Шакиров: Я не страдаю таким самомнением, чтобы высказаться, что выгоднее делать западным лидерам. Мне кажется, что, безусловно, дело ЮКОСа не будет забыто. В данном случае, если вы заметили, конечно, реакция не была такой резкой, но, тем не менее, и Буш высказался на эту тему. Европа гораздо более расколота в этом смысле, никакого единого мнения на эту тему не прозвучало по той простой причине, как европейцы, я смотрю «Евроньюс» внимательно, практически все лидеры сказали, что процесс не закончен, поэтому, имеется в виду апелляция, соответственно, еще рано делать какие-либо заявления. Что лучше делать, на мой взгляд, не мой вопрос. Нам лучше подумать, что нам делать здесь в России, если честно, с этим, потому что, еще раз говорю, когда говорят о деле Ходорковского, играют либо социальные чувства, я знаю, очень много в России людей, которые считают, что мало дали, надо было круче.
А. Воробьев: Их много.
Р. Шакиров: Да, их много. Но ведь вопрос не в этом. Вопрос не в судьбе персональной Ходорковского, давайте ее отставим в сторону, речь идет о нашем правосудии, т.е. о нас самих, как мы будем жить в этой стране, как мы будем жить в России, как мы будем, какое правосудие будет иметь Россия. Поэтому я специально сказал – в этой стране, потому что, в данном случае, в этой стране, в нашей стране нет нашего правосудия, как мне бы хотелось его видеть, во всяком случае.
А. Воробьев: Зато есть так называемое движение «Наши».
Р. Шакиров: Движение «Наши» – это отдельная песня пионерская, я бы сказал.
А. Воробьев: Пионерская?
Р. Шакиров: Без комментариев даже, я бы сказал, «Идущие в одно место» просто себя не оправдали, а тут, видите, помоложе, берут какие-то, я тут на «России» увидел один эфир, просто меня потрясший совершенно, с представителем движения «Наши», таких ясных глаз, я, в общем, с нашей комсомольской юности уже давно не видел.
Слушатель Альберт: Я хотел спросить у Рафа, как его мнение, останется Путин на третий срок или будет что-то другое?
А. Воробьев: Спасибо.
Р. Шакиров: Я не расслышал, на третий срок президент?
А. Воробьев: Останется ли Путин, да, на третий срок в качестве президента либо будет что-то другое?
Р. Шакиров: Я не Кассандра, конституция пока, во всяком случае, в этом смысле у нас запрещает, но хотя я понимаю, что с точки зрения политической стратегии тут есть разные варианты, которые я даже не буду перечислять, так упомяну просто, что возможен союз с Белоруссией, и тогда начинается другая история. Возможны разные другие объединения, возможна конституционная реформа, например, отказ от президентской республики. Какой вариант из этих возобладает, я тоже не знаю. Скорей всего, это вопрос спекулятивный. Будет ли преемник, тоже большой вопрос.
А. Воробьев: А хочет ли Путин?
Р. Шакиров: На мой взгляд, вопрос о преемнике не столь важен, на мой взгляд, гораздо интереснее – есть ли альтернатива этому курсу. Есть ли эта альтернатива?
А. Воробьев: Есть ли она, давайте уж я так спрошу?
Р. Шакиров: Да, и есть ли она, на политическом горизонте ее сейчас пока что нет. Я не хочу сказать, что при всем уважении к моим, к таким структурам, как «Яблоко», правые и т.д., серьезную политическую силу, которая может противостоять даже ставленнику Путина на выборах, они не представляют, это очевидно. Но значит ли это, что вообще никакой альтернативы невозможно – нет, не значит, потому что судя по тому, что происходит в обществе, я наблюдаю и опросы по индексу деловой активности, и по тому, что произошло со льготами, и т.д., настроения в обществе самые разнообразные. И я думаю, что сейчас просто рано делать выводы об этом. Альтернатива возможна, вполне возможна.
А. Воробьев: Тогда хотя бы намекните, из каких сил альтернатива, каким образом она будет сформирована, каким образом она будет преподнесена?
Р. Шакиров: Это все равно, что где-нибудь в 13 году в России, знаете, у нас любили с 13-м годом сравнивать.
А. Воробьев: Да, конечно.
Р. Шакиров: Говорить, а что же было бы в 17-м, раскладывать, какова будет революционная ситуация и что произойдет. То, что есть нерешенные проблемы в России, в экономике, в социальной сфере и т.д., этого пруд пруди. То, что растет недовольство, это все мы кожей ощущаем, несмотря на то, что, в общем-то, нам показывают совершенно другую процветающую и оптимистическую картину, несмотря на то, что «Наши» улыбаются во весь рот с экранов наших телевизоров. Все равно это недовольство есть. Это недовольство связано с тем, что существует определенная неясность, что мы имеем завтра.
А. Воробьев: А вы ожидаете, что это недовольство каким-то образом при отсутствии, знаете, такой политики в телевизоре, это недовольство выплеснется на улицу, и там будет делаться политика реальная?
Р. Шакиров: А политика делается везде, в том числе и на улицах. Почему, когда мне говорят, что она выплескивается на улицы, что это что-то нехорошее, неприличное, что за ерунда? Политика делается везде. И когда политики не замечают тех процессов, которые в обществе происходят, она выплескивается на улицы, мы это наблюдаем. И смешно думать, что это какие-то дяди проплатили, смешно.
А. Воробьев: Дяди тоже участвовали, нет?
Р. Шакиров: Дяди все участвуют, и те, и другие, я бы сказал, если сравнить участие, скажем, импортных дядь, вы на них намекаете, да, и наших дядь, то участие наших дядь, несомненно, в сто крат выше, скажем, во всех этих историях, нежели, скажем, влияние импортных дядь. Но народ выходит не из-за тех или за других, а он выходит по своей собственной причине на улицы.
А. Воробьев: По своей собственной причине?
Р. Шакиров: Я историк по образованию, поэтому, знаете, надо учить историю и понимать, что когда мне рассказывают про 17-й год, что это кучка заговорщиков сделал такую гадость…
А. Воробьев: Пьяных матросов, да.
Р. Шакиров: Да, это именно пьяная революционная матросня, как в анекдоте.
А. Воробьев: Раф Шакиров, «Особое мнение», мы вернемся через несколько минут, оставайтесь с нами.
НОВОСТИ
А. Воробьев: Это «Особое мнение», я Алексей Воробьев, и «Особое мнение» сегодня представляет, высказывает Раф Шакиров, журналист. Пожалуйста, ваши вопросы в прямом эфире Рафу Шакирову. Давайте попробуем телефонный звонок, есть ли он у нас, здравствуйте, алло.
Слушательница Лариса Николаевна (Москва): У меня вопрос к Рафу. Скажите пожалуйста, что, по-вашему, значит такая фраза – влиятельная западная газета, влиятельные западные СМИ?
А. Воробьев: Спасибо. Вы слышали вопрос?
Р. Шакиров: Я практически не услышал.
А. Воробьев: Что, по вашему мнению, значит – влиятельная западная газета, влиятельные западные СМИ? Есть такая расхожая формулировка, журналистский штамп.
Р. Шакиров: Это не штамп, это один из параметров, по которым оценивается любой медийный проект. Это значит, что газета может влиять на принятие решений, в политической ли области или в какой-либо иной, она пользуется, она не просто имеет огромный тираж, собственно, что отличает, как правило, желтые газеты, с огромными тиражами. Приведу пример, чтобы никого не смущать, не с российского рынка. Например, если газета «Sun» публикует какой-то громадный скандал, то он может, конечно, послужить причиной какой-то отставки, но, как правило, это касается уже таких вещей, которые касаются, еще раз говорю, это министр где-то там, в каком-то скандале замешан, в таком грязном, скажем так, скандале. В остальном же повестку дня определяют так называемые качественные газеты, которые и определяют повестку дня. Это вопросы и политики и т.д.
А. Воробьев: Скажите, «Известия» в этом смысле была влиятельной газетой?
Р. Шакиров: Да, несомненно. Степень влияния, вы понимаете, она же, сказать, что совсем не влиятельной невозможно, сказать, что абсолютно влиятельной, также невозможно, это у нас в свое время так была очень влиятельная газета «Правда». Если уж там принято решение, то, наверное, газета «Правда», в этом смысле газета «Известия» не была «Правдой», но тот язык аргументов, который она использовала, позволял нам, скажем, влиять на определенные решения. Не буду брать законодательство, простой пример, то, что касается терактов, когда газета «Известия» с помощью, конечно, экспертов, которые на ее страницах выступили, мы предложили не перевозить после «Норд-Оста» людей по трассам Москвы, а разворачивать военные госпиталя, военные специалисты у нас выступили. И после этого не только благодаря, конечно, «Известиям», но, тем не менее, когда возникла общенациональная проблема, газета выступила с вариантом ее решения, и это решение было принято. Я считаю, что это влиятельная газета в таком случае.
А. Воробьев: Ваш вопрос в прямом эфире Рафу Шакирову, алло.
Слушатель Александр (Москва): Я хотел бы спросить у господина Шакирова, может быть, он ответит на такой вопрос, что господин президент в свое время заявил, что наша система, я имею в виду правовая система, не отвечает требованиям обычного элементарного правового государства. Т.е. существует так называемое телефонное право. Вы меня слышите?
А. Воробьев: Да, вы в прямом эфире, пожалуйста, быстрее, четче формулируйте.
Слушатель Александр: Я хотел бы сказать, почему такая идет сейчас волна о господине Ходорковском, когда нарушение элементарных прав человека нарушается в каждом элементарном случае в любом суде Российской империи?
А. Воробьев: Александр, извините, очень долго. Вы поняли смысл вопроса?
Р. Шакиров: Я, правда, не совсем понял, направленность я понял, что, во-первых, должен сказать, что господин президент не говорил о том, что наша судебная система не соответствует элементам, во всяком случае, то, что звучало в послании федеральному собранию, там несколько иначе это все формулируется. Еще раз говорю, что главная задача, т.е. главная беда наших судов прозвучала в послании именно как коррумпированность. Что же касается самой системы, я, по-моему, о ней сказал, и пока этого не произойдет, пока судья не будет себя чувствовать защищенным и будет получать действительно у государства, а не у чиновников зарплату и все свое материальное вознаграждение. Когда наша Фемида хотя бы просто, хотя бы, знаете, из элементарного уважения к своей собственной истории наденет повязку на глаза, на суде верховного, самое смешное, все посмеялись и т.д., но сделайте хоть что-нибудь. Нет, Фемида стоит с открытыми глазами и держит у нас не весы никакие, а держит щит и меч. Щит и меч – это у нас другое, понимаете, из другой области, другое ведомство. Так назовитесь тогда федеральная служба безопасности, зачем же называться верховным судом? Непонятно, это такое пренебрежение к истории, к тому, что вообще произошло, снимите, в конце концов, эту кованую тетку и отдайте ее, подарите на Лубянку.
А. Воробьев: Есть у нас кладбище памятников, знаете.
Р. Шакиров: Эта, к сожалению, тетка долго будет стоять.
А. Воробьев: «Особое мнение» Рафа Шакирова. Последняя попытка принять звонок, уходим на другие вопросы.
Слушатель Вадим Пряничников: Можно задать господину вашему гостю журналистский вопрос?
А. Воробьев: Давайте.
Слушатель В.Пряничников: Скажите пожалуйста, меня тоже очень волнуют политические проблемы, связанные со СМИ, но что вы можете сказать о роли и судьбе таких изданий, как был журнал «Москва», потом нынешний журнал «Большой город», чтение, которое востребовано в Москве. Почему-то они не очень хорошо приживаются.
А. Воробьев: Спасибо.
Р. Шакиров: Насколько я знаю, «Большой город» выходит. Насколько он себя чувствует с точки зрения бизнеса, не мне судить, я не знаю показателей. «Большой город» выходит, и я его сам вижу, периодически смотрю, так что дело в том, что, понимаете, откуда взялся, собственно говоря, «Большой город», поскольку я имел отношение какое-то, работал в издательском доме «КоммерсантЪ», собственно, Владимир Яковлев, основатель издательского дома, осмелюсь назвать его своим учителем, он создавал журнал «Столица». И тогда у нас, собственно, уже были разногласия относительно того, что журнал «Столица» был ярчайшим проектом, талантливым, но, к сожалению, мы живем в рыночной ситуации, и есть проекты, которые либо приносят деньги и существуют самостоятельно, либо обречены по сути своей существовать как арт-проекты. В этом смысле я, кстати, снимаю шляпу перед ними, потому что это проект, «Большой город», он трансформированная такая «Столица». И там есть интересные, просто уникальные тексты, особенно когда его возглавлял Мостовщиков Сергей, я с большим удовольствием читал это, буквально это уже литература такая, знаете, с иного времени, но не будем удаляться. Я хочу сказать, что просто есть проекты, которые коммерчески, к сожалению, не обоснованы не потому, что они не могут существовать, просто, к сожалению, так или иначе, эти проекты, не повезло им с коммерческими директорами, с генеральными директорами, творчески это очень яркие проекты, а они не получили поддержки материальной.
А. Воробьев: Раф, очень короткий вопрос. У нас 5 секунд. Алина, когда-то журналист, спрашивает из Москвы – чего сейчас в СМИ больше, цензуры либо самоцензуры, одно слово?
Р. Шакиров: И того, и другого навалом. Я хотел бы, честно говоря, одно слово, я понимаю, не могу.
А. Воробьев: Начнем в следующий раз.
Р. Шакиров: Сейчас есть монополия на информацию, это самая большая проблема.
А. Воробьев: Раф Шакиров, «Особое мнение», мы увидимся обязательно еще.
Источник: "Эхо Москвы "