- Что, на ваш взгляд, происходит сегодня с российской журналистикой?
- Сегодня в России внятной качественной федеральной прессы практически не существует. Единственным общефедеральным изданием у нас является таблоид «Комсомольская правда» с первой полосой «От кого беременна Наташа Королева»… Это не хорошо и не плохо. Это так есть. Некоторые успехи имеются у других таблоидных изданий: у газеты «Жизнь», «Московского комсомольца», «Аргументов и фактов», «Экспресс-газеты»… Таблоиды во Франции называются «журналистикой для консьержек»: тетки, заведомые социальные аутсайдеры, сидят на вахте и читают про то, где в пьяном виде опять попался сын Депардье. У них нет своей жизни, и они живут чужой. Повторю, это не хорошо и не плохо. Я сейчас говорю исключительно о медийном продукте.
Есть некоторый успех у глянцевых журналов. Что касается качественной прессы, то тиражи у нее мизерные и не растут. У «Коммерсанта» — 115–120 тыс. экземпляров, у «Ведомостей» — порядка 60 тысяч. Беда в том, что не сложилась современная привычка чтения прессы. Советская традиция чтения газет и журналов кончилась, а российская не началась. Первопричина в отсутствии стабильности, отсутствии среднего класса, который обычно живет спокойно, обеспеченно, понимая, что это его время.
- На какую аудиторию рассчитан «Русский Newsweek»?
- Мы работаем на тот сегмент аудитории, который чувствует нынешнее время своим, кто хочет реализовывать себя, кому нужна картина мира. Вы должны просто сознательно выбирать, для вас этот язык приемлем или язык «от кого беременна Наташа Королева». В принципе, задача «Newsweek» — смотреть, что меняется в мире, в стране, и быстро на это реагировать. Наш снимок о событиях в Нальчике купили Associated press, Renter и другие мировые агентства. Он был в американском «Newsweek International» . Мне кажется, что пока наша аудитория — это та, которая просто не выбрала себе издание. И поэтому я сейчас очень много езжу по регионам. Мои встречи в регионах со студентами — это попытка вести диалог. Может быть, у них возникнет привычка чтения такого издания. Скажем, «Литературная газета» при советской власти начинала с тиража 100 тысяч, когда она была преобразована в общественно-политический еженедельник. А потом, но мере того как она приучала аудиторию к такой форме общественного диалога, росла и выросла до 4,5 миллиона.
Конечно, смешно называться «Newsweek» и не быть общефедеральным журналом, претендующим на первое место. Сегодня у нас нет конкурентов. Тиражи у всех смешные: возьмите хоть «Коммерсант-власть», хоть «Итоги», «Огонек», «Эксперт»… Эти издания мечутся между массовым общественно-политическим изданием и деловой прессой. Потому что так проще зарабатывать деньги, легче идет реклама. Никто не научился работать на достаточно массовую аудиторию. Тираж 100 тысяч сейчас немыслим в России для изданий такого типа. В смысле содержания, мне кажется, «Newsweek» может претендовать на то, чтобы быть общероссийским изданием. У нас очень много не только столичной, международной жизни, но и региональной. Хотя пока у нас имидж столичного издания — с таким-то названием… Все определяется тиражом. Без тиража, предполагающего, что это издание доходит до каждого десятого потенциального читателя, смешно говорить об общефедеральном издании. Значит, пока он существует просто как модель.
- Вы не замечали, что сейчас роль «Литературной газеты» при советской власти стали исполнять глянцевые мужские журналы? Только в журналах типа «GQ», «MAXIM» можно увидеть карикатуры на Путина, какие-то вольные высказывания о существующем строе, о «Единой России». Демократия становится чем-то дорогим, элитным…
- Да, общеизвестно, что либеральные ценности не входят в российскую потребительскую корзину. Кто хочет, кому это нужно, тот это получает. Это вина и беда общества. Я «GQ» и «Эсквайр» не читаю. Мне это как-то неинтересно. Точно так же я не смотрю прямую линию президента, я нахожу это северокорейским телевидением. Но для кого-то это нормально. Что имеем, то имеем. Бессмысленно на это сетовать и вспоминать, что у нас было татаро-монгольское иго, поздно отменили крепостное право, Бухарин не дал прочитать письмо Ленина съезду, доклад Хрущева не напечатали, Горбачев не был последователен…
- Хотелось бы узнать ваше мнение о программе Глеба Павловского «Реальная политика».
- Я никогда не работал в формате «реальная политика». Я не очень знаю, что это такое. Мне это напоминает следующее. Один репортаж начинался с фразы, которая была просто песней: «В элитных домах Сыктывкара». Дальше хотелось продлить: «Где золото моют в горах». Поэтому программа с таким названием на НТВ у меня ничего кроме хохота не вызывает, особенно когда ведущий сообщает, что это «реальная политика». Мне как-то тошно. Пришли люди, просто технически не подходящие для выполнения этой профессии. Мы вернулись к той «умной голове», которая была в программе «Ленинский университет миллионов».
Никогда не забуду момент, когда я понял, что советской власти каюк. В Вологодском обкоме партии, где я чего-то такое объяснял про журналистику, что «должно быть серьезно, но интересно», секретарь обкома по идеологии сказал фразу, от которой я просто замолк: «Скучно или не скучно — для пропаганды не критерий». То есть главное говорить на нужную тему, и не важно, что телевизор при этом выключен или переключен на другую программу. Похожее происходит сейчас. Самая массовая аудитория федеральных каналов — это женщины «55+». Им и предлагаются новости типа: «Сегодня президент Российской Федерации встретился с министром здравоохранения Михаилом Зурабовым. Речь шла о реформировании здравоохранения». Но сегодняшнему двадцатилетнему человеку, для которого английский не является проблемой, который по Интернету связан с остальным миром, интонация заведующей учебной частью по воспитательной работе средней школы просто смешна.
- На ваш журнал оказывалось давление из Кремля, из других структур?
- Это невозможно. Как вы себе это представляете? «Русский Newsweek» издает Axel Springer. Пока этого быть не может. Но у нас ни от чего нельзя зарекаться. Мне когда-то казалось, что гимн Александрова сохранить невозможно…
- Какой вы видите Россию через 10–15 лет?
- Все рассказы о каком-то особом пути России — полная ерунда. Путь будет все равно европейским. Мучительно, долго, с закоулками, не прямой дорогой. В Азии у нас точно никаких шансов нет. Между жерновов Китая и Японии мы точно не выдержим. История свидетельствует — если русскому человеку дать возможность куда-то плыть, он всегда плывет на Запад. Когда Маяковский впервые увидел Есенина, тот был в крестьянской поддевке. Маяковский сказал: «Вы забудете это все». Есенин на него бросился с кулаками. А через две недели оказался в костюме-тройке, «в лайковых перчатках смуглая рука». Так происходит со всеми, несмотря на все пафосные речи о том, как нам дороги сарафаны и кокошники.
- Возможно ли общественное телевидение в России по образцу западного, когда власть не имеет влияния на политику телеканала?
- Наша власть не понимает, как может быть телевидение, не связанное с государством. Я скептически отношусь к возможности появления у нас такой модели, как «Би-Би-Си». У нас уже было общественное российское телевидение. И всем известно, что оно не было ни общественным, ни российским. Я за варианты, как, например, СТС, где есть просто акционеры. Хотя смущает, что в абсолютном большинстве случаев у нас медийные акционеры являются акционерами еще чего-то, что в десятки раз больше. Это печальная история. Тут трудно что-то прогнозировать. Поживем — увидим.
Источник: Санкт-Петербургский курьер