Как объясняют участники расследования, сегодня рассматриваются три версии возникновения пожара: замыкание электропроводки, поджог и неосторожное обращение с огнем. Все версии имеют право на существование по крайней мере до тех пор, пока уже назначенные следствием экспертизы не опровергнут какую-либо из них, как несостоятельную. Работать эксперты будут еще долго, но уже сейчас можно говорить о том, что предположение о неосторожном обращении с огнем становится доминирующим.
Версия поджога изначально рассматривалась, скорее, "для комплекта" – прокуратура по закону обязана выяснить, не просматривается ли в ЧП чей-то злой умысел. Сегодня это предположение потеряло актуальность. На поджоге, как часто бывает в подобных случаях, не настаивают ни владельцы здания, ни арендаторы помещений. Ни у кого не было мотива уничтожать комплекс – вокруг здания "Прессы" никогда не возникало конфликтов. Кроме того, отсутствуют объективные данные, указывающие на поджог. Дело в том, что поджигатель всегда рассчитывает на стремительное распространение огня, поэтому, как правило, использует легковоспламеняющиеся материалы. В "Прессе" же, как утверждают свидетели, примерно полчаса "дымило из всех щелей", а первые языки пламени люди увидели уже после того, как их вывели на улицу.
Версия замыкания в электропроводке, напомним, еще недавно была главной в расследовании. На ней по-прежнему настаивают главный редактор газеты "Комсомольская правда" Владимир Сунгоркин и его подчиненные. По их данным, пожар произошел из-за замыкания в электрощитке, установленном в коридоре шестого этажа комплекса, где находилась редакция "КП". Следует отметить, что сотрудники газеты не видели само замыкание, всегда сопровождающееся сильным искрением, и не слышали характерного треска электроразрядов, однако журналисты убеждены, что дымил именно щиток.
Недавнее заявление начальника московского Госпожнадзора Владимира Родина о том, что причиной пожара, скорее всего, стала не электропроводка, а непотушенная сигарета, было встречено руководством "КП" в штыки. Журналисты посчитали, что пожарные выбирают наиболее "удобную" с их точки зрения версию и вообще торопятся с выводами. Между тем господин Родин сделал заявление отнюдь не на пустом месте.
Дело в том, что к моменту выступления начальник столичного пожнадзора уже получил от подчиненных отчет об осмотре места происшествия. Те установили, что вся электропроводка шестого этажа была выполнена из толстого медного провода, проложенного в металлических трубах. Такие провода остаются целыми даже после мощного температурного воздействия. Так получилось и на пожаре в "Прессе" – от огня пострадала оплетка, а сами жилы оказались вполне пригодными для экспертизы. Поскольку определить место замыкания, как говорят пожарные, несложно (жилы проводов оплавляются и склеиваются), уже по результатам внешнего осмотра был сделан вывод о том, что электропроводка в щитках шестого этажа была исправна и не коротила.
Таким образом, осталась версия #3 о неосторожном обращении с огнем. Для нее у пожарных есть не только косвенные, но и прямые подтверждения. Как рассказал Ъ один из участников расследования, эпицентр пожара, который обычно выгорает дотла, в данном случае оказался относительно целым.
"Поднявшись на шестой этаж, мы обнаружили помещение, разделенное перегородкой на две части,– рассказал Ъ один из проводивших расследование.– В большой комнате, судя по оставшемуся там оборудованию, располагалась фотолаборатория, а в маленькой – что-то типа подсобки фотографов. На полу подсобки находилось оплавленное, но целое донышко урны. По обеим сторонам от него, стояли две тумбы с ящиками, оставшиеся от стола. Обе тумбы были целыми – у них прогорели только поверхности, обращенные внутрь, к урне. Целыми были и участки столешницы над каждой из тумб, в то время как ее средняя часть, находившаяся над урной, полностью сгорела. В потолочной панели из ДСП, установленной точно над урной и столом, зияла огромная дыра с обугленными краями".
По состоянию и взаимному расположению этих предметов удалось реконструировать схему развития пожара. Сначала затлела и вспыхнула брошенная в урну бумага, затем постепенно занялась лакированная сосновая столешница, прикрывающая урну сверху. Дерево больше тлело, чем горело, поэтому процесс происходил довольно долго, примерно с 10.00 до 10.30. Все это время в маленькой, закупоренной подсобке поднималась температура и создавалось избыточное давление, которое "выдавливало" дым через вентиляцию и всевозможные щели в другие помещения шестого, седьмого и восьмого этажей. Арендаторы верхних этажей в это время, соответственно, искали источник пожара, а потом эвакуировались.
Примерно в 10.30 столешница полноценно разгорелась и поднимающиеся вверх языки пламени начали "лизать" обшивку потолка. В потолочной панели появилась дырка. А где-то между 10.40 и 10.45 от возросшей температуры лопнуло и вылетело наружу единственное окно подсобки. На летящие с шестого этажа стекла, кстати, никто не обратил внимания, поскольку окна фотолаборатории выходят не на улицу, а в пустой внутренний двор здания. Кроме того, окно вылетело в тот момент, когда все были заняты эвакуацией.
Благодаря вылетевшему окну и прожженной дырке в потолке рядовой "кабинетный" пожар и приобрел характер стихийного бедствия. Как только в подсобку хлынул воздух с улицы, в потолочной дырке образовалась мощная тяга: засосав пламя под обшивку, она стремительно погнала его по всему периметру шестого этажа. Благодаря тяге и скопившейся в скрытых полостях пыли огонь мгновенно распространился на все три верхних этажа здания и чердак.
"Мощный фронт холодного воздуха, ворвавшийся из разбитого окна, не только создал тягу, но и резко охладил само помещение маленькой подсобки,– считает эксперт.– В итоге огонь пошел гулять по зданию и одновременно погас в том месте, где возник".
В 10.46, по словам пожарных, открытого огня в подсобке уже не было. А тлеющий стол залили довольно быстро – фотоподсобка расположена у самой лестницы, и пожарные обследовали это помещение одним из первых.
Ответ на вопрос, из-за чего вспыхнула урна, очевиден для пожарных: ее остатки нашли в груде окурков, а рядом валялись круглые жестяные коробки из-под фотопленки, на внутренних поверхностях которых сохранились следы от затушенных сигарет. О том, что подсобка использовалась работниками фотослужбы в качестве тайной курилки (во всех помещениях здания "Прессы" с лета прошлого года администрацией запрещено курение), говорят и сами сотрудники "КП". Известно, например, что один из патриархов российской журналистики, у которого в фотолаборатории был свой уголок, часто жаловался руководству газеты, что "прокурившая все помещение молодежь" мешает ему работать.
По версии участников расследования, урну подожгли около 10 часов утра. В это время в фотолаборатории находились только один ее сотрудник и два фотокорреспондента. Кто из них мог оставить незатушенный окурок, сейчас пытаются выяснить в Савеловской прокуратуре. Уголовное дело, возбужденное по факту уничтожения имущества по неосторожности, там собираются переквалифицировать на нарушение правил пожарной безопасности, повлекшее смерть человека (погибла буфетчица, побежавшая спасать деньги, оставшиеся в кассе),– виновнику пожара грозит до 10 лет.
Сами журналисты на допросах говорят, что в подсобке никто из них не курил и огня там не видел. "Эту красивую легенду про якобы сохранившуюся урну с кучей несгоревших бычков я уже слышал",– сказал Ъ главный редактор "КП" Владимир Сунгоркин, уверенный в том, что фотолаборатория выгорела дотла и никаких "улик" следствие найти там не могло. "Сейчас идет 'перетягивание каната' – владельцы здания ищут виноватых,– отметил господин Сунгоркин.– Самыми 'удобными' оказались журналисты, поскольку мы – наиболее неискушенные в таких вопросах люди".
Источник: «КоммерсантЪ»