Проблема, обозначенная Владимиром Путиным, действительно существует. И по сравнению с 1990-ми ситуация на российском медиарынке ничуть не улучшилась. Ведущими игроками по-прежнему остаются крупнейшие ФПГ. Продолжает скупать медиаактивы через аффилированные структуры "Газпром", никуда не делись с рынка "Интеррос" и НЛМК. За последнее время к ним прибавились "Северсталь", "Сургутнефтегаз" и Альфа-банк. Более того, в отличие от 1990-х годов, когда рекламный рынок был гораздо менее развит, сегодня он растет приличными темпами (см. "Мониторинг" на этой же странице). А потому второй тезис - об экономических причинах попадания СМИ в орбиту влияния непрофильных ФПГ - не выдерживает критики. Не способны добиться окупаемости чаще региональные издания, но они, как правило, в результате попадают в сферу влияния местной власти. Крупные же корпорации скупают не их, а вполне прибыльные телеканалы и серьезные ежедневные газеты. Идеальной экономической модели, обеспечивающей независимость СМИ, не существует. Исследование медиарынка 91 страны, проведенное экспертами Всемирного банка и Гарвардского университета в 2001 году, показало, что лишь 4% ведущих телеканалов и ежедневных газет контролируются журналистскими коллективами или широким кругом акционеров. Государство в роли владельца, напротив, активно присутствует на медийном рынке. В среднем по миру оно контролирует 29% ведущих газет и 60% телекомпаний, тогда как частные владельцы - 57% газет и 34% телекомпаний. При этом повышенное присутствие государства на рынке характерно для бедных стран и определенных, в частности сырьевых, регионов. Так, например, государство взяло телевидение под фактически монопольный контроль в двух третях африканских стран, а также во всех странах Северной Африки и Ближнего Востока, за исключением Израиля. С другой стороны, ни один из пяти ведущих телеканалов не контролируется государством в таких странах, как Перу, Бразилия, Мексика и Турция. Независимость СМИ в развитых странах обеспечивается как политической системой в целом, так и различными антимонопольными мерами. При этом корпоративные модели могут различаться. В одних странах, например Германии или США, развитие отрасли пошло по пути формирования многоотраслевых мегахолдингов, таких, например, как Bertelsmann, отмечается в обзоре неправительственной организации European Journalism Centre. Эти холдинги объединяют и электронные, и печатные, и новостные, и развлекательные СМИ, а зачастую и системы дистрибуции, производства кинопродукции, других попутных услуг, связанных с продажей контента. С другой стороны, во Франции национальные газеты Le Mond, Le Figaro и Liberation оказались под контролем соответственно авиастроительных корпораций Dassault и Lagardere и барона Ротшильда. Российская ситуация развивается скорее по второму сценарию. Образование частных многопрофильных медиахолдингов затормозилось. Частный капитал предпочитает ограничиваться сферой развлекательных СМИ. Так, например, избавилась от серьезных, имеющих политический контент газет "Проф-медиа", на телевидении коммерческий капитал также интересуется развлекательными каналами. В то же время серьезные СМИ все в большей степени оказываются в орбите государства - аффилированных с ним промышленных групп. На российском медиарынке складывается своеобразная коммерческо-корпоративистская модель. Промышленный капитал, связанный формальными и неформальными отношениями с исполнительной властью, рассматривает покупку СМИ как вложение с невысокой рентабельностью, которую компенсирует попутно получаемый политический капитал. И наоборот, структуры, рассматривающие медиа как свой профильный бизнес, ориентированы на развлекательный сегмент. В результате сектор серьезных СМИ живет в искаженной с точки зрения конкуренции ситуации, что, разумеется, сказывается на его качестве. И в перспективе грозит ему настоящей деградацией. Источник: Коммерсантъ, 06.06.2006