Совпадение старого Нового года и Дня российской печати не случайно, а по нынешним временам еще и глубоко символично. В декабре 1991 г., буквально на следующий день после принятия закона о СМИ, Президиум Верховного совета РСФСР постановил: “Отдавая дань уважения исторической справедливости — выходу первого номера российской газеты "Ведомости" в январе 1703 г., <...> объявить 13 января Днем российской печати”.
Конечно, в этой дате есть определенная условность, поскольку в начале XVIII в. первая русская газета “Ведомости о военных и иных делах, достойных знания и памяти, случившихся в Московском государстве и в иных окрестных странах” выходила нерегулярно и точную датировку первого номера установить весьма проблематично. К слову, не меньше условности, хотя и по другой причине, было и в дате старого Дня печати — 5 мая: отечественная журналистика родилась задолго до газеты “Правда”, и именно создатели этой газеты сгубили свободу печати в России.
День свободы прессы
В отличие от старого Дня печати новый был символом не коммунистической партийности прессы, а ее свободы, независимости, не ущемляемой, а поддерживаемой государством. Тогда, в 90-х, власть взялась дружить с прессой: сначала — против советского режима, потом — ради успеха реформ, еще позже — по привычке. “Будьте честны и откровенны, — призывал журналистов президент Борис Ельцин на своей пресс-конференции 12 июня 1993 г. — Подсказывайте нам, когда мы ошибаемся, и поддерживайте, когда нам всем трудно. Самое главное — дорожите своей свободой, которой сегодня исполняется три года. Не поддавайтесь искушениям в сложные времена, не обменяйте ее на экономическую выгоду и тем более не поддавайтесь политической конъюнктуре. Помните, что свобода — от свободы прессы. И это не преувеличение — от нее зависит свобода нашего общества”.
Верил ли первый российский президент в то, что говорил? Во всяком случае, щедрость, с какой власти того времени одаривали журналистов, а значит, их читателей, телезрителей, радиослушателей, не может не радовать: закон о СМИ, признанный впоследствии президентом Владимиром Путиным “одним из самых либеральных в мире”; профессиональный праздник с приуроченными к нему премиями, грантами, орденами и званиями; прямые дотации прессе, в том числе негосударственной и даже оппозиционной; налоговые, таможенные и прочие льготы всем СМИ, кроме эротических и рекламных; преференции редакционным коллективам при приватизации типографий, издательств…
Простреленный флаг
Увы, все это в прошлом. Остался закон о СМИ, более всего напоминающий простреленный во многих местах флаг над пока еще огрызающейся, но сильно обезлюдевшей баррикадой. Остались премии правительства в области печатных СМИ, которые наверняка и в нынешнем году достанутся весьма достойным людям, но вряд ли — бескомпромиссным критикам режима (это в ельцинскую пору награда могла найти — страшно подумать — Андрея Бабицкого!).
Остались государственные ведомства в сфере СМИ, как и прежде далеко не всегда ведающие, чем именно они ведают. Правда, новый стиль жизни потребовал изменения названий: например, Государственная инспекция по защите свободы печати теперь именуется Федеральной службой по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия. Несведущий человек может подумать, что свободу печати теперь охраняют как культурное наследие. Увы, журналистам даже в голову не приходит обращаться за помощью в это ведомство, когда их права, записанные в законе о СМИ, нарушаются губернаторами, мэрами, милицейскими и прочими начальниками, учредителями, издателями, распространителями.
А зря: в законе о СМИ еще есть много такого, за что стоит биться. И будет ошибкой не втягивать в эту дело упомянутую федеральную службу, раз уж ей на роду написано надзирать за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций.
Экстремизм над законом
А что же наш потрепанный, но гордый флаг, то бишь закон о СМИ? В минувшем году ему здорово досталось по части противодействия экстремизму и терроризму. Во-первых, понятие экстремистской деятельности расширили значительно дальше пределов разумного, на что обратили внимание даже в Совете Федерации, но так ничего и не сделали для исправления ошибки. Во-вторых, в закон о СМИ буквально впихнули нормы, выдернутые из прежнего закона “О борьбе с терроризмом” и определяющие порядок освещения в СМИ контртеррористических операций. Причем сделали это так грубо и глупо, что теперь любое средство массовой информации может быть закрыто не только за то, что его корреспондент нарушил правила освещения контртеррористической операции, но даже за то, что… руководитель операции не определил порядок сбора информации журналистами.
Еще одна опасность надвигается со стороны избирательного законодательства, ужесточенного сверх всякой меры к грядущим думским выборам. Запрет кандидатам и их доверенным лицам критиковать по телевидению своих соперников легко может ударить и по самим телекомпаниям, включив тихо дремлющую с 2003 г. новеллу в законе о СМИ, допускающую приостановление выпуска средства массовой информации за повторное нарушение законодательства о выборах. И тогда снова придется бежать за защитой в Конституционный суд, как это четыре года назад, не сговариваясь, сделали три журналиста: Сергей Бунтман, Константин Катанян и Константин Рожков.
Осенью 2003 г. Конституционный суд, не вняв уговорам отложить разбирательство на “после выборов”, быстро и решительно разложив по полочкам нормы закона об основных гарантиях избирательных прав, постановил: “Действия, не имеющие целью побудить избирателей голосовать за кандидатов или против них, т. е. не обусловленные объективно подтвержденным умыслом добиться конкретного результата на выборах, не могут рассматриваться в качестве предвыборной агитации”, а следовательно, исключают административную ответственность журналиста, редактора, редакции. Но то было почти четыре года назад…
Изображение гражданина
Славным подарком законодателей ко Дню печати стала и новая статья в Гражданском кодексе — 1521 “Охрана изображения гражданина”. После долгих истерик с требованием запретить фоторепортерам снимать столь любимых ими звезд шоу- и прочего бизнеса в несогласованное время, в неподходящем антураже, в неподобающей компании и с неудачным гримом парламент родил ту норму, которая вряд ли удовлетворит обожателей предварительной цензуры. Общий запрет на использование фото- и видеоизображений гражданина без его согласия парламент сопроводил тремя исключениями, главное из которых было мною предсказано на страницах “Ведомостей” 4 октября прошлого года: согласия не потребуется, если “использование изображения осуществляется в государственных, общественных или иных публичных интересах”. Следовательно, если вы помещаете фотографию, скажем, известного артиста в газете, то это законно, а если на полиэтиленовом пакете — испросите разрешение.
Но не стоит преждевременно радоваться. Не будем забывать, что Министерство культуры и массовых коммуникаций в свое время взяло на себя обязательство в I квартале 2007 г. внести на рассмотрение правительства проект поправок в закон о СМИ. В присланной мне еще год назад концепции этого проекта сказано достаточно ясно: “Необходимо пересмотреть положения закона, регулирующие ответственность средств массовой информации, закрепить правила аккредитации средств массовой информации, а также основные принципы и правила поведения представителей средств массовой информации в случае терактов и контртеррористических операций. Необходимо урегулировать такой новый вид средств массовой информации, как сетевые средства массовой информации, а также учесть современные рыночные условия при закреплении норм, регламентирующих концентрацию средств массовой информации”. Иными словами, речь идет о коренной реформе закона о СМИ. Но вот вопрос: нужна ли она, если глава государства закон хвалит, а первый вице-премьер громогласно обещает его не трогать и всячески охранять? Правда, мы знаем, сколь переменчивы сквозняки в коридорах власти. Поэтому мой совет журналистам: даже если завтра на московских бульварах расцветут розы, укутайтесь потеплее и не забудьте надеть на валенки галоши. Все-таки выборный год на дворе.
Единственное, что утешает, так это инициатива питерского союза журналистов и поддержавшей их Валентины Матвиенко, решивших подарить репортерам, работающим “в поле”, специальные жилеты с надписью “Пресса” на двух языках, чтобы впредь милиционеры, разгоняя очередную демонстрацию, точно знали, что избивают они именно журналиста. Ведь если врага не знаешь в лицо, то уж по жилету наверняка отличишь.
Автор — заведующий кафедрой ЮНЕСКО по интеллектуальной собственности, профессор, секретарь Союза журналистов России
Источник: Ведомости, 15.01.2007