Чем отличается русский репортер от российского или журнал задуман как национальное издание для русских и о русских? А почему не "Российский репортер"?
— Справедливый вопрос о названии. Правда состоит в том, что мы бы предпочли, чтобы он назывался просто "Репортер", но так получилось, что это название уже было зарегистрировано. Однако нам нравится новое название. Во-первых, много "р", во-вторых, вдруг получилось, почти случайно, что название стало почти точно указывать на замысел. Но репортер стоит в одном ряду с экспертом: и то и другое — профессии, а слово "русский" начало указывать на наше представление. Мы уверены, что массовый журнал в России может быть сделан специально для России, а не по франшизе.
Скажите, Виталий, каким образом планируется еженедельно распространять 300 тысяч тиража нового журнала? Где можно найти столько заинтересованных читателей, готовых покупать хорошо иллюстрированный "контент" в нашей стране?!
— 300 тысяч тиража — это наша планка, которую мы хотим достичь за год. До 1 сентября мы планируем продавать от 40 до 60 тысяч экземпляров, а с 1 сентября — от 150 до 200 тысяч. И думаем, что такие планы реалистичны, потому что процент активного класса в России, как показывают исследования "Эксперта", порядка четверти населения, к нему-то мы и обращаемся.
На кого рассчитан ваш новый журнал? Читательская аудитория "Русского репортера" будет "попроще", нежели у "Эксперта"?
— Я не думаю, что наши читатели будут проще, чем наши писатели. Можно предполагать, что аудитория РР будет отчасти пересекаться с аудиторией "Эксперта", но мы планируем, что она будет существенно больше по объему. Просто потому, что у нас не экспертный бизнес-журнал, а журнал общего интереса, который будет общаться на разные темы со всеми активными людьми. Активными — это для простоты, можно сказать, что и просто с людьми. Такими, как мы. Мы не будем избегать никаких тем и не будем претендовать на научность или экспертизу, но разговор будем вести всерьез, без скидок и сюсюканий.
Для чего понадобилось создавать отдельный журнал, учитывая, что сейчас, в эпоху развития интернета, популярность периодики на бумажном носителе постоянно падает? Чем вы будете привлекать потребителя? И какую цену собираетесь просить за новую информацию?
— Есть такая старая английская шутка: в начале двадцатого века спорили, выживут ли газеты в эпоху радио. Ответ состоит в том, что, конечно, выживут - с помощью радиоприемника трудно разжигать камин. Я добавлю: но и вообще "зажигать" удобнее на бумаге, потому что ты можешь играть сразу с несколькими планами информации — визуальной, художественной, текстовой. Я вот люблю интернет и даже возглавлял интернет-издание Полит.Ру, но все равно читал "Эксперт" и "Коммерсант" в бумажной версии.
Про потребителей. Все маркетинговые вопросы, мне кажется, бессмысленны для всех, кроме собственно маркетологов. Я-то считаю, что все, что касается запуска РР, — это не вопрос рыночной конкуренции. Это вопрос создания элемента разговора в обществе, которого у нас не было до сих пор. В Европе, в Америке, в каждой стране есть действительно общенациональный еженедельник, часто не один. У Stern и Spiegel тираж больше миллиона у каждого, а у нас все попытки завоевать действительно общенациональную популярность сводятся к созданию изданий в "желтой" нише. Мы искренне не понимаем, почему это так, поэтому и работаем.
Будет ли интернет-версия журнала? И обсуждение в форуме? Вернее, форум в журнале для обсуждения публикаций?
— Мы, конечно, будем развивать интернет-версию. Однако в первое время она будет представлена на портале www.expert.ru.
Скажите, а почему журнал начинает выходить в четырех регионах, но не выходит в Москве? С чем это связано? Когда РР появится в столице?
— Есть практический ответ на этот вопрос: общенациональную рекламную кампанию лучше начинать с сентября. И в сентябре РР будет распостраняться в Москве и по всей стране. Другое дело, что работа с четырьмя разными и по-разному развивающимися регионами имеет содержательный смысл, мы ведь хотим делать действительно общенациональный журнал и надеемся за лето избавиться от Москва-центризма. Мы выбрали Самару, Екатеринбург, Ростов-на-Дону и Новосибирск не потому, что мы эти регионы любим больше остальных, а потому, что, во-первых, где-то надо начинать, а во-вторых, все они по-разному интересны и в целом дают представление о том, какая сложная и интересная страна Россия.
В чем коренное отличие русского репортера от российского и репортера в любой точке мира? И, если позволите, еще вопрос: что главное в двух темах — репортер в современном мире и современный мир глазами репортера?
— Действительно, мы вполне сознательно выбрали название "Русский репортер", а не "Российский…". Российский все-таки в современном языке имеет более официальный смысл, скорее относится к государству, нежели к культуре и к стране. И так получилось, что на слух легко отличать те сферы, где наша страна имеет выдающиеся достижения, от тех, где у нас еще таковых нет. Вот, например, русский математик звучит гордо, а русский политик — не особенно. Пока. Вот мы думаем, что русский репортер уже сейчас имеет право звучать гордо. В первом номере у нас есть интервью с Юрием Козыревым, лучшим военным фотографом мира. Для нас русский репортер — это, с одной стороны, наше, а с другой стороны, мировое качество. Наша цель — стать мировым журналом с русским именем.
В новостном сообщении на Lenta.ru сказано о "Русском репортере": "ИД 'Эксперт' подчеркивает, что 'настрой' издания будет патриотическим и позитивным". В какой мере это описывает формат издания? "Патриотический" настрой, кажется, отражен в слове "русский" в названии журнала, но нет ли риска, что "позитивный" будет ограничением тому, что заложено в слове "репортер"?
— Мне кажется, что этот вопрос действительно имеет отношение к делу и действительно здесь есть некоторая проблема. У нас патриотический позитивный настрой почему-то всегда ассоцицируется со словом "прокремлевский" или "сервильный", в то время как, вообще-то, крупные общенациональные издания в Европе и Северной Америке изначально стоят на стороне собственно страны. И это вроде бы нормально. Это не значит, что они не критикуют правительство своих стран, наоборот, критикуют порой страшно остро. Просто у них нет отстраненного отношения к собственному государству, его культуре и истории, и они не относятся к своим народам, как к диким варварам и аборигенам, которые якобы на что-то не способны и которых нужно немедленно обработать с целью приведения к цивилизованности. Удивительно, что мы одни из первых ставим задачу сделать, с одной стороны, независимое издание для свободных и активных людей, а с другой стороны — действительно пророссийское.
Что касается органичений для репортерской профессии, то мы его понимаем не как ограничение, а как вызов. Из советского опыта всем понятно, как писать очерки о передовиках, а из постсоветского — как писать и фотографировать язвы общества, но самое главное происходит в России не там, и мы хотим это увидеть, описать, запечатлеть. Хотя, конечно, и острых материалов у нас будет достаточно. Например, в первом же номере у нас есть, по-моему, очень интересный репортаж из Чечни, действительно глубокий и действительно про жизнь, а не гламурные ужасы для обложек иностранных СМИ. И это на самом деле гораздо острее любых гламурных ужасов.
Наличие такой мощной финансово-менеджерской базы, как медиахолдинг "Эксперт", помимо очевидных плюсов для возглавляемого вами стартапа содержит и серьезные риски с точки зрения правильного управления ожиданиями потенциальной аудитории. Дело в том, что для поклонников "Эксперта" "Русский репортер" может показаться слишком легковесным, недостаточно аналитичным и малоконцептуальным продуктом. С другой стороны, для неделовой и неэкспертной аудитории определенным барьером для адекватного восприятия вашего журнала может быть, напротив, предполагаемая близость "Русского репортера" к "Эксперту". Насколько реальны или, напротив, надуманны, по-вашему, эти фобии? Каким образом вы собираетесь осуществлять фокусировку целевой аудитории и позиционирование журнала?
— Если вдруг у меня возникнут фобии, то я и буду обращаться с ними как с фобиями, а не как с реальностью. Но сейчас, конечно, и должно быть страшно. В начале любого большого дела хорошо быть в тонусе. Но связь с "Экспертом" меня как раз совсем не пугает, я и сам всегда читал этот журнал. Я боюсь, чтобы у нас в журнале где-то не вылез снобизм и умничанье вместо настоящего содержания по делу, но это, похоже, проблема нашей редакции, а не связи с "Экспертом".
А почему вы ушли из "ПолитРу"? Что не устраивало? Или что так сильно привлекло в вас в новом проекте?
— Все меня устраивало. Люблю очень "Полит.Ру" и продолжаю общаться с руководством и экспертным кругом оттуда. Ушел, потому что понял, насколько амбициозна и интересна задача создания "Русского репортера".
Расскажите про редакцию "Русского репортера". И как у вас строятся взаимоотношения с редакцией "Эксперта"? Вы сидите в одном помещении? Вы используете аналитиков "Эксперта"?
— У нас разные помещения, хотя расположенные довольно близко. Редакция РР в полной мере отвечает за содержание журнала, но, конечно, мы общаемся с руководством и журналистами "Эксперта", потому что это полезно. На этапе создания концепции и запуска журнала участие "Эксперта" является огромным и чрезвычайно продуктивным, что никак не противоречит независимости и редакционной политике РР.
А цензура на политические статьи против "Единой России" тоже будет присутствовать в вашем новом журнале, как везде в российских изданиях?
— Распространение цензуры, по крайней мере в печатных и интернет-СМИ, в России является сильным идеологическим преувеличением. Я работал в "Полит.РУ", где не было никакой цензуры. В "Эксперте" также нет цензуры. И "Русский репортер" тоже будет неподцензурен и не будет агитировать ни за одну из партий.
Виталий, в релизе по поводу выхода РР утверждается, что весь контент будет создаваться в Москве, а регионы возьмут на себя распространение. Означает ли это, что статьи о регионах и для них будут писать московские журналисты? Как связан запуск РР с предстоящими парламентскими и президентскими выборами? Сколько составили инвестиции в создание и запуск журнала? Какими будут тираж и объем журнала? Спасибо.
— Будем сотрудничать с журналистами и в регионах тоже.
С парламентскими и президентскими выборами запуск РР никак не связан. Иначе мне было бы неинтересно.
Инвестиции достаточные.
Объем — сейчас 128 полос. В сентябре журнал будет еще толще.
Чем журнал будет оличаться от своих уже существующих аналогов ("Русский Newsweek" и т. д.)? В чем будет фишка, конкурентные преимущества?
— Кто будет нашим конкурентом, меня не интересует, хочется просто сделать очень хорошо, но думаю, что такого журнала, как РР, на рынке еще нет. И вот почему. Сейчас мы планируем, что в первую очередь читатель будет обращать внимание на три главных материала в каждом номере: большой репортаж-исследование, чаще всего о России, большое интервью с кем-то из тех, кто представляет современную русскую культуру и цивилизацию, и актуальный главный материал номера, где будут элементы как репортажа, так и аналитики, но не в скучном, а в человечном смысле слова. При этом мы намеренно не делаем различий между высоким и низким, серьезным и популярным, мы хотим взглянуть на современную жизнь без предубеждений, увидеть жизнь во всей ее полноте. Больше половины объема журнала посвящена культуре и рубрике "Среда обитания", в которой мы говорим как о моде и стиле, так и о городской среде и социальной жизни. есть большой отдел спорта и намеренно в журнале не разнесены такие рубрики, как репортаж, повествующий о глубинной России, так и рубрика "Тренды", которая рассказывает о мировых тенденциях и науке. Наш интерес к России не означает местечковости. РР для тех, кто хочет видеть Россию современной, кто строит в ней цивилизацию.
Наш журнал будет богато иллюстрирован, причем репортажная съемка будет мирового уровня. РР будет, с одной стороны, красивым, дружественным читателю, а с другой - осмысленным и с позицией.
Бывает ли вам стыдно? Почему и за что?
— Ужаснее всего, когда забываю или не успеваю выполнить какое-нибудь обещание кому-нибудь из своих детей. По профессиональной части бывает, что накатывает после того, как читаешь свою заметку, уже опубликованную. Всегда хочется сделать и жестко, и искренне. Потом видишь, уже как читатель, что здесь в каком-то месте либо не дотянул тезис, либо не сделал уточняющих оговорок. Страшно, когда неточно. Но это обычная профессиональная вещь. Журналист обязан писать жестко там, где эксперт или ученый сделал бы множество уточнений.
А на чем основана уверенность в том, что журнал будут раскупать? В чем конкурентное преимущество издания? Как вы намерены его продвигать, кроме наружной рекламы на щитах и в журнале "Эксперт"? Сколько будет стоить номер?
— Еще раз: дело не в конкурентных преимуществах, а в нашем отношении к делу. Для того чтобы работать, не обязательно иметь уверенность, иногда лучше сомневаться, хотя лично я-то уверен, что журнал будут раскупать. Розничная цена будет пока составлять около 35 рублей.
Теперь про продвижение. До сентября в четырех регионах, где распостраняется РР, будет вестись активная рекламная кампания, включая наружную рекламу, радио и др. В сентябре запланирована большая общероссийская рекламная кампания, включающая рекламу на телевидении.
Источник: "Эксперт Online", 17.05.07