— Вы справитесь?
— А вы как думаете?
— Не знаю.
— Меня спрашивают, как мы смогли сделать такой канал. Справились? Теперь на Рен ТВ третий раз ребрендинг делают, а доли-то нашей достичь не могут.
— Когда появилась информация о том, что Шакиров уходит, вы сказали "Новой" — "маразм".
— Я и сейчас говорю "маразм", потому что была искаженная информация. О том, что Раф уходит с 15 августа, мы договорились месяц назад. Но то, как все было подано и препарировано в СМИ, — маразм. Вложить в уста Рафа привет Кремлю — это же смешно!
— А в чем причина?
— Я очень довольна Рафом и очень благодарна ему за то, что он поднял проект. Когда он пришел, мы взяли друг у друга полгода. Так что никаких сенсаций, скандалов, утечки денег, протечки информации. Причина одна — Раф хочет видеть больше издание для бизнес-класса, делать деловой, а не общественно-политический журнал. Но сегодня их такое количество, что толкаться в этом ряду мне неинтересно. Есть абсолютно нормальный подход человека, который тратит собственные деньги на издание, которое он хочет видеть. Куда идти, я понимаю, а Рафу это не очень интересно.
Я совершенно не против того, чтобы журнал приносил доход и сам себя окупал. Но для меня это не бизнес. Бизнесом занимается Дмитрий. Сын зарабатывает — я трачу. Его канал mini movie — короткометражного кино — появится в нескольких европейских странах 1 ноября через спутник. У нас — в интернете. Думаю, канал быстро раскрутится. А журнал, который у нас получился, занимает свою нишу. Он — один.
— Почему вы сами решили возглавить журнал?
— Так как я все равно этим занимаюсь, все читаю, присутствую с первой секунды до последней, то сама должна отвечать за то, что делаю, не переживать за то, что вставлены некоторые вещи, которые мне неинтересны. Об экономике должны писать люди понимающие, о расследованиях — также. Вот отдел политики Жени Альбац вместе с корреспондентами, которые там работают, — очень сильный. Пошли "сливы", что Женя будет главным редактором… Поймите, ей это самой не нужно! Отвечать за все, что выходит в журнале, ей малоинтересно. В этом проекте Жене интересно заниматься тем, чем она занимается. Поэтому она будет замглавного редактора и будет отвечать за политику, картину мира и расследования, Раф ее уже назначил. Второй зам приходит 15 августа, он будет отвечать за экономику, культуру, социалку и все остальное. Это Андрей Колесников (не из "Коммерсанта"). Это будет баланс сил. А главным редактором издатель назначил Ирену Лесневскую.
— А рука Кремля, о которой говорили в связи с уходом Шакирова?
— Это полный маразм! Какая рука Кремля? Сегодня совершенно другое время. Рука Кремля забирает бизнесы у неугодных и сажает туда угодных. Журнал погоды не делает. Ну, болтается под ногами какая-то Ирена Лесневская со своим "Новым временем". Пусть болтается. Колоссальная критика Запада, радио, газет мира, Марши несогласных — всем это до фонаря. Кто мне будет звонить, ругать, грозить пальчиком? Смешно.
— Но за полгода у вас уже, насколько я знаю, было несколько налоговых проверок.
— Я спокойно к этому отношусь. Налоговых инспекторов — много. А предприятие, которое убыточно и не платит налогов в том объеме, в котором они хотели бы иметь, — им интересно. Да, есть кредитная линия, колоссальные траты, а доход — небольшой. Конечно, им хотелось бы, чтобы мы платили больше. Я их понимаю…
— Направленность издания не изменится?
— Нет, конечно. Ни обложка, ни суть. Может, жестче станет. Он немного неформатный, есть много того, что нужно поменять. Наведу резкость. Я считаю, что в журнале очень много культуры. Мне это нравится, но не в таком объеме. Появятся и новые рубрики.
— И не видите никаких конкурентов?
— "Новая газета". Но, по сути, не вижу. Мы — над партиями, не поддерживаем ни одну, не играем в эти игры. Мы честно рассказываем о том, что происходит в стране. Узнали — пишем.
— И преемников никаких не поддержите?
— Может, нам такого преемника дадут, что я первая побегу и скажу: "Господи, какое счастье! Какой умный Владимир Владимирович, что он догадался назначить преемником Немцова. Или Чубайса". Но мы же ничего про это не знаем. Думаю, он и сам не знает.
— Вы говорите о нише, она какая? Острого политического журнала?
— Ниша нормальной журналистики — с аналитикой, с непродажными материалами. Правда и только правда, и ничего личного. Понимаете, мне ничего уже не надо. Я просто безумно хочу жить в своей стране и хочу за нее гордиться. Я не хочу, чтобы за нее было все время стыдно. И в те редкие минуты, когда искренне радуешься за что-то, хочется брать флаг и петь гимн. Вернее, мычать — эти слова я не воспринимаю, а музыка не раздражает. У Глинки, правда, была лучше.
— В то же время, когда появилась информация об уходе Шакирова, упоминалось и о том, что вы общались с Владиславом Сурковым.
— Было. В марте. Но мало ли с кем я периодически общаюсь? Тогда общалась со Славой Сурковым, потому что очень хотела, чтобы он дал интервью. И абсолютно это не касалось будущего журнала или какого-то окрика. Он отказался: у вас, говорит, под каждым креслом либо Альбац, либо Новодворская — я вас боюсь.
— Так и сказал?
— Смеялся. Но я искренне хотела понять, чего же хочет этот человек, что он видит там, куда ведет в новых майках молодежь, страну.
— А вообще заполучить важных персон трудно?
— Нет, в общем-то не трудно, к нам идут все. Трудно получилось с Сурковым. Но я хотела честного разговора с острыми вопросами. Все ведь витиевато, мы ведь даже не знаем, кто эти люди. Кто такой Сечин, например? А ведь с ним я тоже знакома. Но про него такие легенды рассказывают, что складывается ощущение, будто у нас всем правят два человека — Сурков и Сечин. Хотела понять, стоит за этим что-то или нет.
— Может, им как раз приятно не развенчивать эти мифы?
— Может, приятно. Но как-то о вечности надо думать — о том, как войдешь в историю, как тебя хоронить будут, кто придет, камень кинут или цветок положат.
— Ну вы же уже большая, Ирена Стефановна, откуда в вас столько идеализма?
— Большая, глупая идеалистка, совершенно влюбленная в свою страну и не понимающая, как можно жить в другой. Через неделю за границей меня охватывают ужас и паника — а как там без меня?
— Как вы ощущаете разницу между ТВ и журналом?
— Я никак не могу запомнить, что обложка называется обложкой — все время говорю "шапка". Но я очень увлечена журналом и сайтом, которые мы делаем одновременно. Пытаемся из сайта сделать ТВ. Конечно, разница большая. Но я вникла. Не боги горшки обжигают. Это значительно легче, чем ТВ.
— И дешевле, наверное?
— Не могу так сказать. Здесь надо все и сразу, а ТВ хоть и больше тратит, но больше зарабатывает. Оно может, потратив один раз, показать один и тот же фильм, продать его… Материал второй раз не напечатаешь. Новости происходят каждый день, все быстро устаревает. А серьезные вещи, глубоко, аналитически продуманные, могут только заранее готовиться, не с листа. Это очень сложно. Тем не менее нам удается делать материалы, после которых звонят люди и благодарят.
А другие звонят и грозят пальчиком.
— Все же давление чувствуете?
— Да какое давление анонимных отморозков можно чувствовать? Я свое уже отбоялась.
— Кстати, рекламодатель не боится к вам идти?
— Нет, мы прорвали эту брешь: в сентябре—октябре будет много рекламы. Мы вышли в феврале, когда все рекламные бюджеты были сверстаны и журнал никто не знал. Мы сделали колоссальный рывок — продается везде, на него ссылаются. В сентябре будем печатать 50 тыс. экземпляров.
— Я даже не знаю, о чем говорить, — полюбовно расстались с главным редактором, издание развивается, рекламодатель идет…
— А что бы вы хотели услышать? Что я Рафу дала в глаз, а он оторвал мне левую грудь? Посмотрите, она на месте. Писали, например, что ушли многие люди. Но они ушли в мае, а нескольких я попросила уволить. Они никак не проявились, а съели огромное количество денег. Нечестно.
— Не жалеете об уходе Ольги Романовой?
— Главное, чтобы она не жалела.
— А почему ушла?
— Делать карьеру. Ей предложили место главного редактора, в налаженный, полусерьезный—полугламурный журнал. Ушла и ушла. Это было без меня — я была в Каннах, ходила по красной ковровой дорожке и переживала за Сокурова и Звягинцева.
— Как вы себе журнал лет через пять представляете?
— Понятия не имею, так далеко не загадываю. Вы знаете, сколько мне лет? И может, после выборов всю прессу отпустят: "Всем спасибо, все свободны!" И журналисты, которые кто заработал на заказных материалах большие деньги, кто спился, кто ушел в пиар-агентство или пресс-секретарями в АО, соберутся, стряхнут паутину и ринутся очищать перышки. И снова наступит гласность, откроются все архивы, чиновники начнут отвечать на письма, суды будут открытыми…
Наступит же когда-нибудь такое время? Вот уйдет Путин и скажет: "Я пошутил. Всех построил, все собрал в кучу, но это была единственная возможность обойтись без войны. А теперь всю эту муйню надо поднять в воздух! Всем — вольно!". Мы на него все бочки спускаем, а вдруг у него такой стратегический план? (Смеется.)
Может, уже в следующем году увижу, что как ассенизатор и водовоз я уже никому не нужна: все будут смеяться у фонтана Дружбы народов, телевизор снова станет информатором, будут там и просвещение, и культура, и вечные ценности, уйдет желтуха, все эти люди с желтыми зубами и приклеенными улыбками.
Тогда наш журнал будет называться "Новое время сада и огорода".
— Мне кажется, вы только что озвучили свою кандидатскую программу.
— Не дай бог!
Источник: "Новая газета", 13.08.07