Главный редактор Washington Post Маркус Брокли о кризисе в СМИ, меняющихся привычках читателей и о том, какое место займет качественная журналистика в будущем
Батрак
"Шпигель": Господин Брокли, что вы читаете утром, сразу как встанете?
Брокли: Сначала просматриваю свой BlackBerry - только заголовки. Затем пробегаю несколько газет - Washington Post, New York Times, Wall Street Journal. Смотрю новостные сайты в Интернете. Мне главное - узнать, не пропустили ли мы какую-нибудь важную тему. Редакции наши давно работают в круглосуточном режиме, такого понятия, как "закрытие номера", те-перь вообще нет. Потому я по утрам слежу, какие в Washington Post появились новые темы, которых я еще не знаю.
"Шпигель": Значит, вы собираете новостной букет из разных источников. Так делают многие, и число таких людей растет. Эта тенденция вас не беспокоит?
Брокли: Уже несколько лет идет процесс радикального изменения поведения потребителей в сфере СМИ. Люди утром уже знают все новости, получив их по самым разным каналам. Потому уже недостаточно заполнять нашу газету вчерашними новостями. Мы должны давать людям контекст: анализ, прогноз, ком-ментарий. И "длинные ис-тории", в которых сведены результаты журналистских расследований. То есть тексты, получить которые в других источниках невозможно. Количество легкодоступных новостей растет, а привести их в систему становится сложно. Люди ищут надежные маяки, по которым они могут ориентироваться.
"Шпигель": Среди молодых людей распространено мнение: когда появится действительно важная новость, она меня найдет. Они полагаются на то, что друзья по Facebook'у или Twitter'у их проинформируют.
Брокли: Мы как раз выпустили новое Facebook-приложение, по которому можно рекомендовать друзьям понравившиеся статьи. Можно посмотреть, что читает твой друг. Это принесло нам много новых пользователей. Есть немало популярных блогов. К тому же мы открываем новые локальные сайты, где легко найти сведения о том, что происходит в их городе. Мы успешно экспериментируем с электронными бюллетенями. В целом мы общаемся с большим числом людей, чем когда-либо прежде, хотя тираж печатных изданий упал.
"Шпигель": Только денег все это не приносит. Вашему головному концерну газетное подразделение за прошлый год принесло $164 млн оперативных убытков. В поисках возможностей заработать ваша газета недавно дошла до того, что стала предлагать новую услугу: ужин для лоббиста, на котором он за большие деньги получал возможность контакта с влиятельными политиками или журналистами.
Брокли: Это было ошибкой. Проект остановлен. Ясно только, что нужно неустанно искать новые источни-ки поступлений. Газеты могут организовывать конференции и симпозиумы. Но если мы возьмемся за это, нужна будет полная открытость - мы же должны быть на уровне собственных высоких требований к журналистике.
"Шпигель": Было бы проще, если бы многочисленные получатели вашей информации в Сети платили, как это делают читатели газет. Может быть, не нужно было бесплатно выставлять контенты в Интернете?
Брокли: Сложно сказать. Но я убежден, что люди готовы тем или иным способом платить за информацию. Да они это уже и делают. Они же платят за то, чтобы им семь дней в неделю приносили Washington Post на дом. Мы просто не нашли верных бизнес-моделей для режима онлайн.
"Шпигель": А не могут все издательства просто дого-вориться между собой и в один прекрасный день начать требовать оплаты своих онлайн-услуг?
Брокли: Именно так и следовало бы сделать. Но всегда найдется одно издательство, которое решит: пока все остальные создают денежные и технические барьеры, мы предложим все бесплатно - и у нас будет много новых читателей.
"Шпигель": Откуда же тогда вы черпаете уверенность, что издательства придумают, как снова получать плату за предоставляемые услуги?
Брокли: Я тоже пока не знаю, как это в итоге будет функционировать. Но я уверен, что в конце концов люди поймут, что за информацию нужно платить. Потребуются, вероятно, разные механизмы, в том числе и реклама, как до сих пор. Например, мы же берем деньги за наши приложения для iPhone. Немного, но это только первые шаги. Например, если мы разрабатываем очень точную адресную услугу, адаптированную к конкретному функциональному блоку, который людям удобно носить с собой, то логично за это требовать и некоторую плату.
"Шпигель": Например, услуга, адаптированная под новый планшет iPad от Apple. Некоторые специалисты по медийной технике надеются, что отрасль окажется в состоянии спасти себя собственными силами. А Washington Post пока своих услуг не предлагает. Почему?
Брокли: Мы несколько засиделись на старте. Но мы хотим подготовить услугу, которая будет использовать все возможности планшета iPad.
"Шпигель": То есть панацеей вы это не считаете?
Брокли: Это явно не последний шаг на пути к новым "читалкам" - устройствам для приема информации, но он сыграет важную роль. По нему можно судить, в каком направлении идет развитие. Не думаю, что этот планшет заменит мобильный телефон, ноутбук или газету. Но мы, конечно, очень внимательно следим, как изменяется поведение потребителей в сфере СМИ, и будем тщательно продумывать, какие услуги были бы оптимальны для каждой конкретной платформы.
"Шпигель": Многие из ваших коллег такого оптимизма не разделяют. Если судить по опросам, более половины американских журналистов считают, что через десяток лет их труд больше никто оплачивать не будет, если не появится новых источников доходов. Медийный кризис принял глобальные масштабы. Но почему именно у американских СМИ дела хуже, чем у остальных?
Брокли: Многие любят рисовать в мрачных тонах. По-прежнему есть много классных журналистов, и существует классная журналистика. А кроме прочего, сегодня судьба редакции вновь в ее собственных руках.
"Шпигель": В каком смысле?
Брокли: В прошлом на число и состав наших читателей не влияло, разоблачаем ли мы на первой полосе гигантский скандал или печатаем спокойную историю, - каждое утро газету бросали в одни и те же почтовые ящики. А сегодня все по-другому. Нас найти может каждый. Читатели нашей электронной версии разбросаны по всей стране, по всему миру. Своей журналистской работой мы сами определяем, скольких читателей привлечем. И мы способны точно замерять, что их интересует и насколько.
"Шпигель": Но эта логика может привести к тому, что в будущем место на страницах останется только для скандальных и бульварных материалов. Для большинства читателей привлекательны именно они. А серьезные новости станут никому не нужны.
Брокли: Задам встречный вопрос: у вашего "Шпигеля" какой тираж?
"Шпигель": Около миллиона экземпляров в неделю.
Брокли: То, что я сейчас скажу, может вам не понравиться. Но это интервью прочтет не миллион читателей. Только малая часть людей, покупающих журналы и газеты, читает их от корки до корки. Так было всегда. Мы должны понимать, что читатель сам выбирает, что ему интересно. Те, кто делает вид, что жутко озабочен будущим журналистики, на самом деле недооценивают ее. Они утверждают, что последующее поколение якобы не в состоянии отыскать важную для своего времени информацию. А еще многие любят ставить знак равенства между тиражами газет и выживанием демократии. Это безобразие.
"Шпигель": Но многие газеты, журналы действительно могут не выжить.
Брокли: Все идет к тому, что влияние газет пойдет на убыль, удерживать тиражи становится очень трудно. Но в обозримом будущем печатные СМИ будут продолжать играть огромную роль. И кроме того, я не верю, что перспективы журналистики зависят от выживания ее старых институтов. Нельзя, чтобы наша ностальгия по газетам затуманивала нам взор в будущее и формировала оторванное от жизни представление о том, как нам впредь заниматься журналистикой.
"Шпигель": А не стоило бы и государству давать дотации журналам и газетам, как требуют некоторые эксперты?
Брокли: Тут у меня есть сомнения. Хотя полностью я бы такого варианта не исключал. Есть интересные новые предложения, как можно оказывать помощь медийным организациям, не прибегая к прямым дотациям. Например, через налоговые льготы. Как раз для локальной информации это вполне реально. Но помощь государства - не спасение от кризиса.
"Шпигель": Самая качествен-ная публицистика часто и са-мая дорогая, особенно инвестигативная журналистика. Мировую славу газете Washington Post принесло раскрытие Уотергейтской афе-ры, заставившее тогдашнего президента Ричарда Никсона уйти в отставку. А сегодня у вас хватило бы средств на такое журналистское расследование?
Брокли: Без сомнения! Корреспондентов у нас сейчас гораздо больше, чем в 1973 году, когда мы разоблачили Уотергейтскую аферу. Сегодня у нас есть команда журналистов, занимающихся только расследованиями.
"Шпигель": А многие локальные газеты себе такого позволить теперь не могут. Со своими задачами "санитаров леса" они справляться практически больше не в состоянии.
Брокли: В некоторых городах с этим сложности, это верно. Но и здесь я вижу изменения к лучшему, прежде всего связанные с Интернетом. Одна журналистка из некоммерческого онлайнового издания Pro Publica, специализирующегося на рас-следованиях, недавно стала лауреатом Пулитцеровской премии-2010 за разоблачительный репортаж из одной больницы после урагана "Катрина". Свои коллективы для журналистских расследований теперь создают даже университеты.
"Шпигель": И дорогостоящую работу зарубежных корреспондентов будут брать на себя такие инициатив-ные группы? Ведь многие американские газеты свои корпункты в других странах закрывают.
Брокли: Не надо драматизировать! Разговоры о том, что сеть зарубежных бюро исчезает, просто смешны. Я сам долго работал за рубежом и уж эту сферу знаю не понаслышке. Сегодня в других странах работает больше американских журналистов, чем когда-либо. Взгляните только на информационное агентство Bloomberg: их корреспонденты действуют в 135 странах. Аналогичная сеть и у Reuters, и у AP. Доступ к информации со всего света у американцев сегодня шире, чем когда-либо прежде.
"Шпигель": Как-то это не очень заметно. В американских газетах и журналах все меньше материалов о международных событиях.
Брокли: Может быть, их стало немного меньше, чем раньше. Но отражать все, что происходит, не задача газеты. Приходится выбирать. Сама идея быть главным летописцем современности просто нелепа. Никогда это не получалось, потому что журналистам приходится информацию просеивать: места в газете всегда не хватает. Так что читатели и раньше не знали, что происходит в половине стран мира.
"Шпигель": До вашего прихода в Washington Post в сентябре 2008 года вы были главным редактором Wall Street Journal. Вы ушли из этой газеты вскоре после того, как ее купил медийный магнат Руперт Мэрдок, личность спорная. Тогда многие стали опасаться за будущее этого издания, имеющего большие традиции. Но разве сегодня это не лучшая гарантия для газеты, если управление переходит к издателю старой школы, даже если имя ему - Мэрдок?
Брокли: Меня радует, что он оказывает помощь газетам и традиционным средствам массовой информации. Думаю, поддержки заслуживает каждый, кто сегодня верит в журналистику и финансирует ее. Многие из тех, кто и ныне верен журналистике, люди именно старой школы, они хотят сохранить печатные газеты и журналы. Другие - это первооткрыватели, устремляющиеся в неизведанные сферы и ищущие для журналистики новые пути.
"Шпигель": Господин Брокли, мы благодарим вас за эту беседу.
Источник: Профиль