Журналист, телевизионный критик, член академии российского телевидения
Вам не кажется, что журналистское слово у нас обесценилось так, что дальше некуда?
Во многом это произошло из-за самих журналистов. Потому что действительно много было безответственности, вранья, заказухи. В свое время и меня подозревали. Особенно телевизионные люди. Они думали, если я кого-то критикую, то исполняю заказ его конкурента. Но затем я писала что-то нелицеприятное про этого самого конкурента. И люди оказывались в ступоре. Потому что предположить, что журналист может что-то написать искренне, многие уже тогда были не в состоянии.
Когда вы пишете свою колонку для газеты или выступаете по радио, вы держите в уме, как сказанное и написанное вами отразится на том, что о вас думают?
Главное не в том, что о тебе думают другие, а что ты думаешь о себе сам. Ты-то ведь знаешь, что за деньги никогда ни на чью сторону не становился.
Главным инструментом госпропаганды сегодня стал телевизор. В этом смысле какой вам видится судьба общественно-политических печатных СМИ?
Отчасти это хорошо. Власти полагают телевидение основным электоральным ресурсом. А печатные СМИ для них вроде собаки, которая лает на караван. И это оставляет нам возможности для маневра. Почему я остаюсь в газете, на радио? Потому что там легче дышится.
Что вы имеете в виду?
Свободу обходиться без эвфемизмов, зон умолчания, когда не думаешь, какой текст пройдет, а какой нет. Помню, как я начала в 1992 году работать в «Независимой газете». Тогдашний главный редактор Виталий Третьяков меня толком и не знал. И вот он мне дает полосу: «Делай». Я делаю, приношу ему материалы на подпись. Он говорит: «Все прочитаю в газете».
По-моему, это путь к той же самой безответственности.
Но, с другой стороны, чтобы сформироваться как журналисту, необходимо хотя бы раз окунуться в такую среду.
Лично для вас в чем выражается недостаток профессиональной свободы?
Говорю условно. Допустим, твой главный редактор хороший человек. Ему неловко тебя ограничивать. Но он может просто сказать: «Ну пожалуйста, будьте поаккуратней». И это хуже, чем если бы сверху приказали снять материал. Потому что ты знаешь, между какими жерновами ему приходится вертеться, и невольно начинаешь жалеть его, сотрудников, газету.
Оцените сегодняшнюю степень свободы журналиста.
Я для себя так это сформулировала: «Мы свободны говорить, что свободы нет».
А куда подевалась корпоративная солидарность? Почему журналистское сообщество так разобщено?
Потому что нет осознания себя как сообщества. Как это было в 1990?х. Сорокину отстранили от эфира, «Взгляд» закрыт, Попцова снимают. Собирали пресс-конференции, организовывали митинги. А сегодня люди прекрасно понимают, что если сильно возникать, то им самим могут перекрыть кислород.
Когда журналист начинает заниматься общественной деятельностью, политикой, это не компрометирует его как профессионала?
Я бы сказала, сковывает. Пример. На канале РЕН появилась, на мой взгляд, интересная программа «Справедливость». Ее ведет Андрей Макаров. Он не журналист, а адвокат и депутат Госдумы. При этом он член «Единой России». И как только у него в передаче появляются его однопартийцы, скажем, в качестве экспертов, тут же у зрителя возникает подозрение, что они поставлены в кадр не случайно.
Вы преподаете на журфаке. Как они там молодые, чего хотят, чем дышат?
Очень малая их часть рассматривает свою будущую работу как, извините за пафос, некое служение или миссию. Превалируют другие мотивации: прославиться, заработать, попутешествовать за казенный счет. Когда мы с ними разговариваем один на один, выясняется, что ради успеха они готовы, в сущности, на все. Особенно те, кто стремится работать на телевидении.
Набросайте двумя-тремя штрихами портрет журналиста, которому бы вы доверились как читатель, слушатель.
Почему-то на ум приходят все слова, выходящие из употребления. Например, честность, порядочность. Еще стойкость в защите собственных взглядов. Почему-то на ум приходят в основном люди из прошлого века. Для меня, например, безусловный авторитет Юрий Рост. За всю свою долгую жизнь в профессии он не покривил ни единым жестом или словом.
Все равно уходящая ведь натура.
Черт его знает. А вдруг молодые люди задумаются, имея перед глазами подобные примеры? Не отдавать же профессию на откуп деятелям вроде того телевизионного «мэтра», который призывал: «Если работа противоречит вашей совести уходите, хотя бы в кочегары». Во Владивостоке двое телевизионщиков так ему поверили, что уволились и на самом деле устроились в кочегарку. А он спокойно перешел с одного канала на другой.
Дайте совет тем, кто сегодня намеревается стать журналистом.
Сегодня я никому не посоветовала бы идти в эту профессию. Но если уж хочется, то старайтесь действовать так, чтобы впоследствии, в другие времена не было мучительно стыдно. А другие времена всегда наступают.
Источник: Русский репортер