— Директор театра — работа нервная. Помните, год назад за некорректно проведенный тендер на изготовление реквизита к спектаклям посадили вашего коллегу из Театра имени Образцова. А вас какая проблема заставляет ночью просыпаться в холодном поту?
— Я той истории до конца не знаю. Наверное, директор из лучших побуждений действовал. Хотя даже лучшие побуждения — не причина для нарушения закона. Но вообще нам, гостеатрам, сегодня работать крайне сложно. Театр — как операционная в больнице. Хирург начал операцию, вскрыл, что-то увидел, надо срочно пережимать сосуды, сшивать нитками — и все должно быть под рукой. А теперь представьте, что хирургу говорят: на поставщика ниток вам надо объявлять конкурс. И чтобы получить зажим, извольте провести тендер… Вот так у нас. Мы начинаем делать спектакль, заказываем декорации — и при монтаже, при постановке света, звука видим, что надо было что-то делать иначе. Заранее предусмотреть все невозможно. А нам говорят: в соответствии с 94-м федеральным законом, проведите конкурс… А конкурс — это несколько месяцев на подготовку и согласование документов. Или, допустим, стал хуже заполняться зал, надо выпустить дополнительную рекламу — но это мы тоже не можем впрямую заказать, даже авансом забронировать место не вправе: надо подготовить техническое задание, послать его на утверждение, потом это идет в конкурсную комиссию, выставляется в интернете на конкурс, месяц мы ждем, пока это изучат все, кто хочет в этом участвовать, еще 20 дней терпим, пока кто-то выиграет, и уже тогда заключаем с ним договор. Вот сейчас мы готовим техническое задание под рекламу будущего года. Но рекламным фирмам совершенно неинтересно, столько времени держать под нас хорошие места. Без заказов они все равно не останутся — они к ним придут от коммерческих компаний, от которых 94-й закон почему-то не требует такой чудовищно усложненной процедуры. И тот же Stage Entertainment быстро определит, что ему надо, проплатит и получит лучшую рекламу в кратчайшие сроки.
— Надо менять 94-й закон? В какую сторону?
— Невозможно регламентировать все, связанное с творчеством. Понимаю, реконструкция театра — да, конкурс. Покупка дорогой аппаратуры — ради Бога. Но все, что касается создания и эксплуатации спектакля, в том числе его рекламы, не может быть по конкурсу. Мало того, сейчас нас обвиняют, что на многие конкурсы к нам приходит только один участник. Спрашивают: вы сговорились? Мы: нет, просто цену дали нормальную. Если бы мы ее подняли в два раза, тогда бы набежали охотники, а за эту — нашлась только одна фирма. Так недавно было при покупке звукового оборудования, о чем я вам говорил в начале. На то, чтобы доказать, что мы все сделали верно, ушло четыре месяца, и в результате аппаратура пришла к нам не в пассивный летний сезон, как я рассчитывал, а в сентябре, когда уже шли спектакли. И вешать ее пришлось за четыре дня до новой премьеры. А ее же еще наладить надо, наши инженеры до сих пор по ночам этим занимаются. У Богачева такой головной боли нет. Он вообще аппаратуру не покупает — берет в аренду за границей, она там раз в пять дешевле. Там же конкуренция, множество фирм этим давно занимаются.
— А вы почему не можете последовать его примеру?
Так опять-таки — надо документы на конкурс подавать. И ждать полгода. Западным фирмам это не объяснишь. Слава богу, недавно нам хоть то, что непосредственно связано с выпуском спектакля, разрешили делать без конкурса. А то представляете уровень абсурда? Хотим мы позвать определенного режиссера или художника — но нельзя напрямую, только через тендер.
Кстати, о приглашении постановщика. Вот недавно ставил в Москве балет иностранный балетмейстер. Он говорит: моя постановка стоит 20 000 евро, из них 5000 аванс, 10 000 — в момент начала репетиций и 5000 — после премьеры… Но по 94-му закону можно заключать контракт только в рублях. А как можно в рублях, если через полгода или год, когда будет выпуск спектакля, курс будет другим? Но Москонтроль говорит: мы вам ваш контракт в евро не завизируем… То же самое — при выплате авторских отчислений. Мне по «Ромео и Джульетте» их год в Москонтроле не визировали: давайте в твердой цифре. А откуда я знаю цифру, если она зависит от количества спектаклей и сборов? Ничего, говорят, считайте по максимуму. А оплатите по факту. Вот мы и считали на пять лет вперед, какое может быть количество спектаклей и какая может быть максимальная посещаемость. И так по любому вопросу работы театра. Просто безумие какое-то!
Сергей Бирюков
Источник: Труд