«Как спасти журналистику?» — с таким сакраментальным вопросом обратился Союз журналистов России к представителям этой вроде бы умирающей профессии.
Дискуссия происходила в замкнутом пространстве. На корабле «Александр Суворов», плывущем из Москвы до Нижнего Новгорода, собрались полторы сотни съехавшихся из разных концов страны редакторов районных и областных газет, председателей региональных Союзов журналистов и несколько ветеранов прессы из столицы, обозначенных в программе как «Золотые перья России».
При регистрации всем роздали анкету, в которой превалировали вопросы о материальных способах спасения: о предоставлении скидок на издательские расходы, об освобождении от налогов на прибыль, о понижении почтовых тарифов, об увеличении господдержки на социально значимые проекты в СМИ...
Что и говорить, для печатных изданий решение финансовых проблем становится все более тяжелым, от этого собственно зависит — быть газете (журналу) или не быть. Наверное, в письменных ответах на анкету будет много горечи и претензий к государству, но в дискуссии, как ни странно, эти насущные вопросы почти не поднимались, речь шла в другом русле: профессиональное сообщество предъявляло счет к самому себе.
Почему так случилось, что на нашу свободу слова нам отвечают... «свободой» слуха?
Тот факт, что власти, которых мы критикуем, хотят — не хотят (чаще всего не хотят!) нас слышать, никакой загадки не представляет. Прошли времена, когда острая публикация, прорвавшись сквозь табу подцензурной прессы, становилась сенсацией и «по следам наших выступлений» партийные органы принимали меры. В ту пору зажима критики прессу недаром называли «четвертой властью». Был тогда в ходу анекдот про министра и... муху. Что между ними общего? Да то, что и министра, и муху можно было «смахнуть» газетой. Сегодня хоть криком кричи…
Началось это еще в те вдохновенные времена прорыва, когда дарованная Горбачевым гласность сама себя стала заглушать. С глухотой «верхов», в общем-то, все понятно. Ну а почему на наши смелые публикации «свободой» слуха нам отвечают и «низы»? Какие же мы СМИ, средства МАССОВОЙ информации, если с нашим главным читателем тоже обрывается связь? То и дело приходится слышать: берешь в руки газету, а она — как гадкая квакающая жаба, хочется скорей отбросить... «Мы теряем доверие читателей, люди перестают нуждаться в прессе, которая так часто врет», — с таких почти погребальных слов начал корабельную дискуссию председатель Союза журналистов России Всеволод Богданов. «Формула доверия» — главная тревога, под знаком которой проходят в последнее время все сочинские фестивали российской прессы, круглые столы и семинары Союза журналистов.
Эта дискуссия, продолжавшаяся три дня плавания с короткими перерывами на еду и сон, отличалась от других подобных отсутствием бессмысленных жалоб на тяжесть современных условий выживания. Что толку жаловаться на вмешательство спонсоров в редакционные дела, если на самом деле «кто платит, тот и заказывает музыку»?! И нет у нас, значит, права обижаться не читателей, раз они видят торчащие из многих статей «уши заказухи». Когда-то журналистику называли «второй древнейшей профессией», а сегодня мы, что, становимся «первой древнейшей...»?
Не боялись взглянуть суровой правде в глаза.
НАИВНЫЙ ПРИЗЫВ: «ДАВАЙТЕ СОЗДАДИМ ГИЛЬДИЮ НЕПРОДАЖНЫХ ЖУРНАЛИСТОВ!» - ОСОБОГО ОТКЛИКА НЕ ВЫЗВАЛ, ОСТАЛСЯ МИМОХОДНОЙ ШУТКОЙ.
Мы – реалисты, всем надо семьи кормить. Так что, по сути, мы столь же бесправны, как наемные «гастарбайтеры» Прежние цензоры, в отличие от сегодняшних хозяев, были хоть профессиональны. Как добиться истинной свободы, независимости от власти денег? Как защитить честь журналистского цеха? Что такое настоящая журналистика, которую есть смысл спасать? Сталкивались полярные мнения.
Директор издательского дома, успешно работающего в одном из городов срединной России, заявил, что независимость можно завоевать только правдой и абсолютной объективностью. Журналист обязан давать все точки зрения, а высказывать свое личное мнение у него нет права. Если журналист становится общественным деятелем, ему уже нет места в журналистике. Это позиция – стоять над схваткой – вызвала бурные дебаты.
За 20 прожитых новой Россией лет погибло 300 журналистов. Только Ирак опережает нас в этой скорбной статистике. А ведь у нас после Чечни военных действий, вроде бы, нет. Но если остановиться и оглянуться, в России все эти годы идет ожесточенное сражение за новые условия человеческого существования. И журналистика – на самой горячей линии фронта. Так неужели у кого-то хватает цинизма упрекнуть, например, Щекочихина или Политковскую за то, что они слишком «субъективно» вмешивались в жизнь страны?!
Конечно, в правовом государстве роль журналиста – добросовестно информировать общество о происходящих событиях, давать резные точки зрения, оставаясь беспристрастным свидетелем, а граждане сами разберутся, где правда, а где ложь, и сами исправят ситуацию во время выборов, проголосовав за того, кому больше верят. Но что делать российской журналистике, когда у нас нет ни справедливого суда, ни честных выборов, а «партия ТВ» пока что куда многочисленней, чем «партия Интернета»?
Вот и приходится журналистам брать на себя несвойственную прессе роль, адвокатов, прокуроров, судей. У нас (по прежнему советскому образцу) журналистика «прямого действия», не опосредованного – через общество, как в нормальных демократических государствах.
Но всё же, всё же... Оказывается, не так все фатально. В маленьком алтайском городке со зловещим названием Змеиногорск происходит благодаря прессе удивительно добрые дела. Редакция «Змеиногорского вестника» создало мини-холдинг: еженедельная газета плюс сайт, плюс телевидение. И это АНО стало настоящим центром общественного мнения. Уже добились отмены результатов неправедных местных выборов, отстояли интересы населения, которое могло лишиться общественного транспорта, защитили кадетский класс, который собирались ликвидировать, пропели несколько благотворительных акций для людей, попавших в беду (в том числе — для погорельцев из соседнего района), создали свою школу избирателя... Все эти малые, но такие важные для людей дела совершались с участием самих жителей, которые увидели в журналистах своих реальных защитников.
Директор АНО Людмила Кейбол вспомнила, выступая, знаменитую когда-то цитату Ленина «Газета – не только коллективный пропагандист и агитатор, но и организатор». По ее мнению, журналисты должны быть «сторожевыми собаками» интересов общества. Именно поддержка общественности может обеспечить газете независимость. В том числе — материальную. Они уже вывели из состава учредителей администрацию города, собираются вскоре отказаться и от учредительства администрации района. Редактор «Пензенской правды» Павел Шишкин говорил о том же: «Прессе надо возвращаться в жизнь простых людей, искать среди них настоящих героев. Живая связь с читателями — залог успеха».
Когда теплоход приплыл в Нижний Новгород и мы попали сначала на презентацию мощного медиа-холдинга (только у одного из учредителей — популярной в области газеты «Биржа» несколько приложений, а еще и телекомпания, интернет-агентство, две радиостанции), а потом присутствовали на юбилейном торжестве – 95-летии «Нижегородской правды», всюду звучала та же тема – о чутком отношении прессы к насущным проблемам людей. Читатель истосковался и по самым простым человеческим радостям.
Прибывший специально на встречу в Нижний новый редактор «Вечерней Москвы» Александр Куприянов вдруг заметил, что небольшая статья о том, что вновь зацвели каштаны, вызвало больше откликов, чем соседние – о политических скандалах. Редактор «Литературной газеты» Юрий Поляков высказал сомнения в эффективности медиа-холдинга, который создается под крылом местных властей и вряд ли осмелится открыто критиковать их действия. В Нижнем Новгороде делегацию Союза журналистов весьма приветливо принимал губернатор Шанцев, а раньше, когда останавливались е Костроме, — тамошний губернатор Ситников. В общем, что бы мы ни говорили о глухоте властей к выступлениям СМИ, а власти в журналистах нуждаются, и это уж заботе самой прессы - сохранить достоинство отношений, не превратиться в обслугу, а оставаться «сторожевыми собаками».
Что касается конкуренции печатных СМИ с Интернетом, с теми же абсолютно независимыми блогерами, то завидовать им вряд ли стоит. Быстрота и острота их критики часто исходит из «свободы» от памяти о том, как наше слово отзовется... Тек что доверия к печатным СМИ все-таки у людей пока больше. Не растерять бы этот остаток.
...В середине пути наш теплоход часов десять простоял без движения – все вокруг погрузилось в белую мглу. Мы оказались будто в космосе, и стало жуть как тоскливо без утешительного вида русских деревень и лесов не берегах. Там течет своя жизнь, далекая от мыслей о том, надо ли спасать журналистику. Да сейчас вся наша Россия в тумане — вот что должно спасать ответственная российская журналистика.
Лидия Графова, Москва
Источник: «Журналистика и медиарынок», 6, 2012