В начале сентября на базе интернет-портала LifeNews начал вещание одноименный информационный телеканал. Пока что канал вещает в Москве и Московской области через сети «Ростелекома» и «Мостелекома», но в течение месяца планирует выйти и в регионы. На сайте есть прямой эфир, самые важные и интересные программы можно найти в записи. Вместе с каналом LifeNews запустит и мобильное приложение, позволяющее любому человеку отправить редакции свое эксклюзивное видео и немедленно получить за него деньги.
«Лента.ру» побеседовала с генеральным директором телеканала Ашотом Габреляновым (сыном главы медиахолдинга «Ньюс Медиа» Арама Габрелянова) о том, зачем LifeNews уходит от своего скандального имиджа, в каких случаях журналист может публиковать эксклюзив, попавший в его руки, и как складываются отношения холдинга с кремлевским пулом и Алексеем Навальным.
«Лента.ру»: Зачем России новый информационный канал и чем он будет отличаться от остальных?
Ашот Габрелянов: Я искренне убежден, что на том уровне, к которому мы тянем телеканал, в России пока никто ничего подобного не сделал — и по картинке, и по упаковке, и по качеству, и по количеству контента, который мы показываем. К запуску мы шли четыре года, с момента запуска сайта LifeNews — требовалось очень много денег и нужно было сформировать команду, обучить журналистов работе с форматом видео. Зато теперь мы имеем полное право называться медиахолдингом — у нас есть и газеты, и радио, и интернет, и телевидение.
Телевидение вам кажется перспективным направлением? По мнению многих, будущее за интернетом.
Нет. На самом деле мы стараемся придерживаться слова «канал», и слоган нашей рекламной кампании будет «Я не смотрю телевизор, я смотрю LifeNews». Мы хотим создать четкую ассоциацию бренда LifeNews с самыми срочными новостями в прямом эфире.
Вы всегда говорите, что ориентируетесь на британский канал Sky News. Почему на него и что вы у него взяли?
У News Corp. безумная история успеха всех проектов, кроме интернета. Телеканал Sky News существует уже почти 25 лет, и они четко научились понимать телевизионные тренды. У них самый большой показатель по количеству включений в Великобритании. Их не смотрят часами, а включают на минуту — посмотрел главную повестку дня, выключил, дальше пошел. Зато у них большие рейтинги, когда происходят какие-то крупные события.
Сегодня, в век интернет-технологий, конкурентное преимущество у всех журналистов абсолютно одинаковое. Задача профессионального телевизионного журналиста — просто достать видео. Например, было снято около пяти тысяч видео с челябинским метеоритом — учителями, сантехниками, рабочими заводов, водителями маршруток — и ни одного видео, которое было бы снято профессиональным журналистом. В мире пять миллиардов смартфонов, из них в России 30 миллионов, а в Москве — пять. Это 30 миллионов человек, которые могут снять видео, выложить его и еще добавить свой комментарий. Наша задача — эти видео получить, заплатив за права, и конвертировать в картинку для массовой аудитории.
Какие российские каналы вы считаете своими конкурентами?
Честно, я на российском рынке вообще никого не вижу конкурентом. Сейчас мы делаем 17 часов прямого эфира — получасовыми блоками. Нас пытаются сравнивать с «Россией-24», где-то с «Дождем», но они так не работают. У них очень много записных блоков и передач. И рассчитаны они на другую аудиторию.
А кто ваша аудитория?
Наша аудитория — это люди 20-40 лет, преимущественно мужчины (где-то 60 процентов мужчин, 40 процентов женщин), которые хотят находиться в повестке дня. То есть и я, и вы, и люди, которые выходят на митинги, — аудитория LifeNews.
Такие люди обычно идут за новостями в твиттер или «Яндекс.Новости». Почему они должны идти к вам?
Интернет — это просто способ доставки информации. Совершенно неважно, как ее воспринимать — через интернет или через экран телевизора. Мы делаем, по сути, «Яндекс.Новости» в видеоформате — для получения информации в режиме реального времени.
Вы собираетесь догонять первую тройку каналов или будете идти своим собственным путем?
Первая тройка — это федеральные каналы, с охватом 100 процентов населения страны. Мы же кабельный канал, у нас максимальный технический охват — 80 миллионов человек. Но тягаться с ними по контенту, по оперативности мы будем. Вот у «России-24» средняя доля 1,3, а наша задача — сделать долю 1,5.
Ваши источники будут включать и издания холдинга? Если «Известия» добыли какую-то тему, она попадает и в LifeNews
Да. У нас есть портал про шоу-бизнес Heat.ru, деловая газета «Известия», радиостанция. Мы будем постоянно их перемешивать, приглашать корреспондентов, редакторов, колумнистов «Известий», чтобы они говорили о текущих событиях, о том, что печатают их издания. Я тоже это украл у Sky News. Я долго думал, откуда у них такие хорошие цифры — не могут же они только за счет политических новостей выезжать. А у них, оказывается, в утренний блок приходит редактор таблоида, который входит в тот же холдинг (например, The Sun), и они начинают обсуждать с ним желтую прессу. Журналист телеканала ему говорит: «Вам не стыдно заниматься этим? Вы же вторгаетесь в личную жизнь». Редактор отвечает: «Мне не стыдно, этика у каждого своя». Они обсуждают это минут пятнадцать, а потом журналист спрашивает: «Это правда, что вы сняли Гая Ричи и Мадонну, где она в бикини на пляже? Мы можем посмотреть, чтобы понять, о чем вообще речь?» И тут на экран дают картинку, а журналист снова говорит: «Ну вот, вы занимаетесь такой грязной работой, как вам не стыдно!» То есть они пиарят издание, не очерняя себя и заодно показывая контент.
Насколько я понимаю, ваш телеканал делает ставку в первую очередь на эксклюзивное видео?
Да. Эксклюзив — это самое главное, что у нас есть. Понятно, что самые популярные видео в интернете — это трэш или что-то, связанное с темой секса. Но мы все-таки решили, что будем серьезным общественно-политическим каналом, и мы стараемся от этого уходить.
То есть LifeNews намерен уйти от трэша и желтухи — того, что было залогом его успеха?
Если раньше у меня еще были какие-то сомнения, сейчас я понимаю, что мы абсолютно правильно все сделали: мы заработали просто потрясающие очки, бренд LifeNews знают около 80 процентов интернет-аудитории. Если бы мы не делали те вещи, которые делали, мы бы не смогли добиться такого успеха и собрать такую аудиторию. Сейчас же мы начинаем переформатировать портал: через полгода-год никто не вспомнит, каким был Life.ru. Я сам сейчас смотрю на старые скриншоты — голая Анна Семенович, мастурбирующая преподавательница какая-то — просто кошмар! Сейчас, конечно, мы такого уже не поставим. Мы своей цели добились и начинаем двигаться дальше.
Но вы понимаете, что у сайта при этом есть большая негативная...
Привязка? Конечно. Но мы потихоньку будем это менять за счет контента и формата. Тем более что на большинство людей телеканал производит совсем другое, серьезное впечатление. У нас в стране люди привыкли верить телевидению. И когда видят красивого ведущего в костюме, студию, гостей — по-другому относятся.
Рассчитываете, что это перебьет вашу многолетнюю репутацию?
Уже перебивает. По индексу цитируемости в интернете LifeNews на третьем месте, обгоняя такие проекты, как «Вести.ру», Newsru.com, хотя они существуют значительно дольше. Я вообще разделяю бульварную прессу и желтую. Желтая — это когда врут. Желтым может быть и деловое издание. А бульварная связана с шоу-бизнесом, сексом, с каким-то трэшем. Эта пресса рассчитана на массового потребителя.
Бульварная пресса работает на интересы общества?
Конечно. Любое СМИ, если оно пишет правду, работает в интересах общества. Главная задача — не быть желтым, показывать правду. Она может быть разной, может быть неприятной — как для того же Пескова, например, когда мы опубликовали видео с совещания Путина. Мы поплатились тогда, нас выгнали из президентского пула. Мы пошли на определенные риски, но зато никто не может нам предъявить претензий. Тот же Дмитрий Сергеевич Песков, если его спросить, я думаю, скажет, что ребята, конечно, козлы, но с профессиональной точки зрения сработали хорошо.
Какие сейчас отношения с пулом?
Нормальные, сейчас нас вроде восстановили уже.
Вообще, и у LifeNews, и у всего холдинга всегда отмечали особенно близкие отношения с властями.
Я не могу сказать, что у нас есть близкая связь. Любой крупный холдинг, и не только в России, будет работать с властями. Это неизбежно.
Не думаете, что вас могут использовать как место для слива информации — тот же Следственный комитет, например?
Для меня не имеет значения, кто там думает, что он может меня использовать. Я говорю так: «Ребята, если у вас есть какой-то интересный контент, приносите, мы посмотрим». Неважно, что там — Навальный или Следственный комитет. Часто получается, что мы и хотим какие-то оппозиционные вещи публиковать, а нам просто не дают. Мы Навального давно пытаемся затащить к нам на телеканал — он не хочет. У нас были все кандидаты на выборах мэра Москвы, кроме Навального. И он же еще оскорбительно отзывается о нас — «эти "Известия" грязные», назвал меня армянской проституткой. Хотя я его не оскорблял никогда. Ну вот как?
Может быть, он не хочет к вам идти из-за ваших публикаций про его штаб? Зачем, например, нужно было писать, что Леонид Волков ходил в стриптиз-клуб?
А почему не нужно было? Он в общественное место пошел, и мы закон не нарушали.
А какой интерес представляет эта информация?
Все, что связано с выборами, интересно московской аудитории. Если бы пошел глава другого предвыборного штаба, мы бы тоже это опубликовали. Просто Волков сам по себе в интернете персонаж популярный и распиаренный. Вот топ-5 сайта LifeNews за неделю (Габрелянов показывает письмо со статистикой — здесь и далее прим. «Ленты.ру»). Видите, видео с Волковым — первое по просмотрам. 19 тысяч уникальных пользователей посмотрели.
То есть больше, чем путинская кошка? (в письме указана цифра в 18 тысяч)
Да. Все очень просто — это интересно аудитории. А задача любого СМИ — получить максимальное количество трафика.
Заметка в «Известиях» про то, что Навальный сам против себя готовит провокации ради пиара, тоже подпортила отношение к вам. Тем более что ничего из этого не подтвердилось.
А как вы считаете, если бы это не было опубликовано, была бы вероятность, что так бы произошло?
То есть вы считаете, что после того, как вышла заметка, они немедленно отказались от этого плана?
По моей информации, да.
Это очень удобная позиция. Если это происходит и даже если это организовал не Навальный, вы говорите: «О, мы же говорили, что Навальный так сделает». А если этого не происходит, вы говорите: «По нашей информации, Навальный узнал о нашей заметке, и из-за этого все поменялось». Вы выигрываете в любом случае.
Вот видите, вы знаете про эту заметку. Я думаю, ее прочитало много людей. Мы свою задачу выполнили.
Проблема только в том, что совершенно невозможно доказать, правда это или нет. А это ставит под вопрос репутацию газеты, которая это публикует.
Ну, у нас уже сложилась такая репутация, что...
Что вам можно?
Нет, что мы непроверенную информацию не ставим. Если бы мы сослались на конкретного человека, который нам это рассказал, мы бы потеряли источник, который в будущем может еще много чего интересного нам дать. Очень часто бывает, что мы не можем что-то опубликовать в силу определенных причин. У нас был документ на руках, что в Москву выехала группа боевиков для подготовки теракта, мы опубликовали заметку. Через какое-то время звонят спецслужбы и говорят: «Ребят, вы что, вообще охренели? Мы разрабатывали этих бандосов полгода, сейчас вывели их сюда, мы их здесь хлопнем». И нам пришлось заметку на время убрать с сайта, потому что здесь вопрос уже государственной безопасности. Мы берем на себя очень серьезную ответственность, связанную даже с жизнью людей. Мы четко понимаем, что можно показывать, а что нельзя.
У канала LifeNews есть какая-то политическая позиция?
У нас политическая позиция одна — мы освещаем все и про всех. Мы выступаем площадкой, на которой даем высказаться любым адекватным — повторюсь, адекватным — людям, которые не будут нарушать законодательство Российской Федерации. Если человек к нам приходит, он может высказать свою позицию, но, опять же, не нарушая закона, не матерясь, например.
Сегодня с утра (интервью проходило днем 10 сентября) я включила LifeNews и за полтора часа эфира не услышала ни слова о митинге Навального, который прошел вчера в Москве.
А вы слышали, что на митинге вообще происходило?
Да. И во всех СМИ с утра эта информация была — это важное событие, которое произошло в городе.
Возможно, там просто не было ничего интересного. Но я думаю, что мы наверняка там были, я могу даже позвонить спросить.
Габрелянов звонит своему заместителю Анатолию Сулемайнову и спрашивает его про эфир с митинга Навального: «Прямой эфир вчера даже был? Сколько было включений?»
Сулейманов (отвечает по громкой связи): «Не менее трех. Более того, у нас комментировали этот митинг сторонники Навального, они даже сказали в эфире: "Зрителям вашего канала мы хотим сказать, что мы победим"».
Габрелянов: Видите, мы стали уже более оппозиционные, чем телеканал «Дождь» (смеется). А я не знал, у меня не было времени вчера посмотреть эфир.
Мы освещаем все, но при этом мы делаем массовый продукт, а массовая аудитория голосует за Путина и за Собянина. Мы не можем идти вразрез с мнением аудитории. Телеканал «Дождь» не может начать ругать Навального, потому что их аудитория — протестующий электорат — начнет отказываться от этого продукта. Мы не можем позволить себе беспричинно, как некоторые делают, наезжать на патриарха и на президента, потому что наша аудитория отождествляет патриарха и президента с государственностью.
У Pussy Riot было множество сторонников, говоривших, что это свобода слова. Но дело в том, что в России большая часть населения отождествляет церковь с Храмом Господним. И для моей бабушки, которая ходит в церковь, это оскорбительно. Я верю в бога, хотя для меня церковь — это здание. Но я уважительно отношусь к людям старшего поколения. Возьмите моего дедушку, скажите ему что-нибудь плохое про Сталина и посмотрите на его реакцию.
То есть Сталина тоже нельзя ругать, потому что это может обидеть старшее поколение?
Нет, можно с друзьями. Пойдем в «Жан-Жак» и поругаем Сталина. Нельзя с трибуны бабушкам и дедушкам говорить: «Вы меня все слушайте, Сталин — сволочь». Людям, которые к нему уважительно относятся.
Почему? А если ты рассказываешь им, сколько миллионов было посажено или расстреляно?
Это вопрос просто какого-то уважения к людям. Если вы неуважительно относитесь к этим людям, пожалуйста, вы можете говорить что угодно. Если вы неуважительно относитесь к аудитории телеканала «Дождь», можно выйти в эфир и сказать, что Навальный — козел. У каждого человека есть свои символы. Если бы символом России был Шелдон Купер из «Теории Большого взрыва», нельзя было бы его оскорблять.
А как же положительное воздействие критики?
В каждом случае надо смотреть отдельно.
Хорошо. Лично меня оскорбляет, что портал LifeNews проявляет неуважение к частной жизни, публикует телефонные разговоры.
Правильно.
А как же ваше уважение к людям?
А можете не смотреть. Мы же не приходим к вам домой, не плюем у вас дома. Мы не оскорбляем вас лично, если публикуем это на нашем сайте.
Но вы же оскорбили людей, чью частную переписку или разговоры вы опубликовали? Например, те же разговоры Немцова.
Это не были частные переговоры.
Это вторжение в частную жизнь.
Почему же? Мы публиковали те разговоры, которые были связаны с жизнью страны — где он людей, которые выходили на митинги, называет боязливыми пингвинятами. Вы верите в человека, приходите слушать его на митинге. Вы должны знать, что он о вас действительно думает, или не должны?
Может быть, и верующие люди должны знать о сращении церкви и государства — то, о чем пытались заявить Pussy Riot? Это не попытка оскорбить, это попытка указать людям на проблему.
Вопрос формы. Пусть приходят на телеканал «Спас» и рассуждают на эту тему.
Такая форма вызвала гораздо больше внимания к проблеме, чем если бы они пришли на телеканал «Спас», вы же понимаете.
Есть же какие-то общественные нормы поведения. Я же с вами не разговариваю со спущенными штанами.
Слава богу.
То, что они сделали, — это вне поведенческих норм.
На мой взгляд, не подслушивать чужие разговоры — это норма общественного поведения.
Это ваша точка зрения. Там не было ни одного личного разговора, все касалось общественно-политической жизни страны.
Как то, что Леонид Волков ходил в стриптиз-клуб, касается общественно-политической жизни страны? Это его частная жизнь, частные развлечения.
Можно я один вопрос вам задам? Представьте, что разговаривают два человека. Обсуждают свои дела, а потом вдруг говорят: «Давай взорвем то-то». И начинают обсуждать террористический акт, который собираются провести. Это попадает в руки СМИ. Нужно это предавать огласке или нет?
Нужно это передать в правоохранительные органы. Пусть проверяют.
Хорошо. Другой пример. Предположим, в порядке бреда, что Навальный говорит по телефону и выясняется, что он на самом деле кремлевский проект. Я должен опубликовать эту запись или нет, как вы считаете? Это личный разговор. Но должны ли люди, которые отдают ему свой голос и искренне в него верят, это знать? Видите, риторический вопрос.
Да, но не стоит ли проверять эту информацию какими-то еще способами, кроме как публиковать личные разговоры?
Человек, который идет в политику, в шоу-бизнес, должен понимать, что к нему будут прикованы взгляды, его будут по частям разбирать. Почему, скажите мне, с Берлускони опубликовали...
Когда ты спишь с несовершеннолетней девочкой...
Подождите, это его личная жизнь.
Во-первых, это преступление.
Хорошо, пусть органы разбираются. Это его личная жизнь, даже если это преступление. Пусть он спит хоть с 16-летней, это его личная жизнь, какое право вы имеете в нее вторгаться?
Я опять же поддерживаю здесь только судебное решение.
Вот видите, как вы... Если Берлускони — значит, можно.
Нет, почему. Если СМИ узнали, что он спит с несовершеннолетней девочкой, пожалуйста, передайте это в органы, пусть разбираются.
Хорошо, про развод Путина с женой нужно публиковать информацию или не нужно? На «Ленте.ру» я видел.
Это была новость, объявленная официально, а не секрет, который мы нарыли.
А какая разница, сообщил он это лично или узнали другие? Если бы «Лента.ру» узнала этот эксклюзив первой — от источника в Кремле, она не стала бы это публиковать?
Я не могу отвечать за главного редактора. Мне кажется, что если о разводе Путина сообщает источник в Кремле, то нет. Разные источники утверждают, что Путин и с Кабаевой встречается — никто же не публикует эту информацию.
Почему, публиковали.
Да, и вспомните, что случилось с этой газетой. Вы тоже не роете в этом направлении, потому что Путин ваша священная корова.
Да нет, честно скажу. Здесь вопрос и государственной безопасности. На Путина огромный удар приходится. Самая больная точка для любого сильного человека — это его дети. Есть большой риск, что на таких людей давление будет оказано через их детей. Я думаю, что поэтому в СМИ осознанно появляется минимум информации про детей Путина.
Я с вами говорю про его личную жизнь.
Он сам обо всем рассказал.
А то, о чем он не рассказал, но о чем ходят слухи?
Слухи могут ходить о чем угодно. Когда факт есть, его можно обсуждать. Но здесь нет просто информации. Мы, честно говоря, много чего знаем, и я думаю, что это очень большое заблуждение — то, о чем вы говорите. Если бы это было так, давно бы информация появилась уже. Сейчас век интернета, утаить что-то нереально.
Вы говорите, что LifeNews пытается отойти от желтизны и бульварщины. А методы работы журналистов в связи с этим поменяются? Особые связи с полицией, ваши знаменитые взятки, которые используются для получения информации?
Я бы только не говорил «взятки», это слово имеет негативный окрас. Взятки — это незаконное получение денежных средств за предоставление каких-то услуг. Мы же говорим, что абсолютно свободно платим всем людям, которые нам предоставляют тот или иной интересный контент. Мы платим все «чистыми», с налогами. Снял кто-то видео, прислал нам — мы ему заплатили деньги. Почему мы не должны так делать? Во всем мире так.
Я говорю о другой ситуации. Например, если медсестра за деньги пускает вас в палату, чтобы снять умирающего больного.
Я вам забавную историю расскажу. Тимати мой хороший друг. Как-то во время съемок он упал и повредил себе спину. Я приехал к нему в больницу, а он, зная, что сейчас журналисты начнут искать его, выставил там кордон. Я к нему прихожу, а медсестра меня спрашивает: «Вы откуда, молодой человек?» Меня так подмывало сказать «Я из LifeNews»!
Это не ответ на мой вопрос, к сожалению.
Да, простите. Какой был вопрос?
Будут ли такие методы использоваться на канале?
Я так скажу: мы добываем информацию в рамках законодательства Российской Федерации.
Прослушки, например, незаконны. Вспомните того же Руперта Мердока в Великобритании.
Кто сказал, что мы прослушиваем вообще? Там они официально признали. Мы же не признаем. Про Немцова мы получили информацию — и честно скажу, я до сих пор не знаю, как эта запись к нам попала.
То есть, то, что вы просто используете полученные незаконно прослушки, — это нормально?
Я неоднократно был у следователей по этому делу. Я сам сторонник того, чтобы меня посадили, если это окажется незаконным. Но, как видите, ничего там не было, уголовное дело закрыли. Если закон не нарушать — пожалуйста, любую информацию снимаем и показываем.
Елизавета Сурганова
Источник: Lenta.ru