- Арам, вы учитесь на политолога. Почему вы стали заниматься журналистикой?
- Это не был осознанный выбор, скорее стечение обстоятельств, приведшее к такого рода деятельности. К тому же политология – это широкая гуманитарная специальность, так же как и журналистика, поэтому здесь, как мне кажется, нет никаких противоречий. И журналисту, и политологу интересно общество, только в разных его проявлениях. Поэтому и как политологу мне довольно интересно этим заниматься. Хотя, конечно, нельзя сказать, что моя нынешняя работа имеет какое-то отношение к политологическим изысканиям, отнюдь. Тем более что мы никогда не писали о каких-либо политических явлениях и событиях. У нас несколько другая направленность. Мы ориентированы на культурную среду и пытаемся держаться этих рамок. Правда, сейчас происходят изменения в концепции. Во что превратимся – неизвестно еще самим.
- Как вы хотите поменять концепцию ресурса?
- Первое, что нам надо модернизировать – все практические аспекты, «юзабилити» у нас хромает. Задача проста – максимально упростить работу читателя с сайтом. Информация должна быть преподнесена максимально удобным и доступным методом, в том числе и с эстетической точки зрения.
Что касается содержательной части, мы стараемся расширять сферу наших интересов. Пределы, в которых журнал находится сейчас, довольно узкие, что, безусловно, сказывается на качестве материалов – они зачастую весьма поверхностны.
- Вы работали в журналистике до City Guide?
- Нет. У меня и возраст такой – мне двадцать лет, – что довольно сложно иметь какой-то опыт работы. Я имею отношение к литературной среде, и это единственное, что меня косвенно объединяет, не считая City Guide, с журналистикой. Надо сказать, что понятие «журналистика» для меня идеалистическое. Потому СМИ в моем представлении делятся на два вида: те, что занимаются этой самой журналистикой, и те, которые просто доносят информацию до масс. И пока что я не могу сказать, что занимаюсь журналистской работой, это было бы не честно по отношению к самому себе. Но City Guide – вполне себе средство массовой информации, стремящееся к идеалу.
«У нас та же история, только ровно наоборот»
- Расскажите о создании City Guide.
- Я пошел учиться в «Школу социальных медиа» – так появился паблик в «ВК». Все нормальные издания чисто исторически, эволюционно, развиваются так: бумажный журнал или газета, потом появляется электронная версия, потом – представительство в социальных сетях. У нас та же история, только ровно наоборот: мы появились в социальных сетях, потом был создан сайт, а уже после печатный номер.
- У City Guide есть бумажная версия?
- Бумажная версия появилась в декабре 2012 года. Вышло пока два номера, он получается ежеквартальный. Нам хотелось попробовать и этот формат. Он кардинально отличается от всех онлайн-версий. Как раз таки там была попытка применить другой метод работы: не мы рассказываем, а сами люди рассказывают о себе, о своем деле и т.д. Если мы поднимаем общественную, социальную, культурную тему, то вместе с людьми, имеющими непосредственное отношение к проблематике. Вы знаете, нам очень понравилось. И читателям понравилось. У нас было много положительных отзывов. Конечно, были огрехи, и мы знаем над чем работать, но это технические вопросы, не касающиеся содержательной части.
- Следуя логике истории вашего развития, не является ли сайт неким приложением для паблика?
- Если обобщать, эта история не только к нам относится. Есть факт – людям удобнее получать информацию из социальных сетей и им лень переходить в очередной раз на какой-то сайт и копаться там в поисках нужной новости, статьи и т.д.
Нельзя сказать, что сайт City Guide – это приложение к паблику. Но можно сказать иначе: развив сообщество в социальных сетях, мы получили фидбэк, который позволил развиваться дальше. Если бы мы начали с сайта, совершенно очевидно, что результат был бы совершенно иной. Просто скорость распространения информации в социальных сетях значительно выше, чем в любом другом канале коммуникации.
- Зачем вам нужен сайт, если можно успешно существовать в соцсети?
- Потому что социальные сети – не СМИ. Социальная сеть – это возможность прочитать аннотацию к статье, но никак не саму статью. Если вы захотите написать полноценный материал и разместить его в социальных сетях, то вероятность, что его прочитают, – мала. Человек психологически не расположен напрягаться там, где он должен развлекаться. Вероятность того, что из социальных сетей перейдут на сайт, существует, если вы заинтересуете читателей. Есть же разница между сетью быстрого питания и рестораном? Это примерно та же история.
Но, конечно, анонсы пользуются большей популярностью, потому что это практично. Вам нужно узнать, куда вы идете; вы же не будете читать, прежде чем идти на выставку, весь жизненный путь куратора этой выставки. Вам интересно, что он там покажет, поэтому вы читаете анонс. Это нормально.
В журналистском образовании не всегда есть смысл
- Чем City Guide отличается от других медиа?
- Тем, что делаем его мы, а не другие люди.
- Кто делает City Guide?
- В разное время – разные люди, от пяти до пятнадцати человек. Сейчас нас стало резко меньше, раньше было больше. Это сезонный момент.
- Кто читает City Guide?
- Если верить данным, статистике от Google и «Яндекса», наша аудитория – люди в возрасте от 21 до 28 лет. Это очень радует. Если вдаваться в какие-то личные эмоциональные оценки, то это возраст от 25 до 35 лет. Чаще всего именно эта возрастная категория взаимодействует с нами, и обратную связь мы получаем все-таки от людей, которым больше 25 лет. Для меня это очень удивительно.
- У издания есть идеальный образ читателя?
- У нас, по-моему, даже есть объяснение, кто наш читатель, и для кого мы созданы. Для молодых, образованных, амбициозных людей. Под словом «молодые» лично я понимаю не 18-25, а до 35 лет, хотя закон, вроде, определяет до 30.
- Вы чувствуете острую потребность в каком-либо сотруднике, которого у вас нет?
- У нас нет новостника. А вообще хорошие люди всегда нужны. Адекватные самокритичные люди – большая редкость в нашей профессии.
- К вам приходят на практику студенты журфака. Как вам кажется, журналистское образование что-то дает для будущей профессии?
- Вы задаете мне вопрос из области «какое у нас образование в стране». Человек поступил и учится – откуда я знаю, троечник он или отличник. Может, с русским языком у него все хорошо, с точки зрения запятых. А когда он пишет текст – у него все плохо.
Я недавно лекцию читал на эту тему. Я говорил, что ко мне приходят как будто пакистанцы. Вроде абсолютно русские люди, ребята, здесь выросшие, обучающиеся, проходящие курс на факультете журналистики, иногда пишут такие тексты, что сидишь и думаешь: караул, чему вас там учат.
Но ведь это не вопрос образования, это вопрос частных способностей – может человек излагать свои мысли или не может. Вопрос отчасти таланта, ведь журналистика – это творческая профессия. Что касается того, получают ли студенты журфаков качественное образование. Думаю, образование у журналиста может быть какое угодно, но он обязан быть максимально эрудированным человеком – знать хотя бы поверхностно многие вещи. Я не всегда вижу смысл в журналистском образовании. Любой современный человек, как мне кажется, когда заканчивает какой-либо гуманитарный факультет, разочаровывается в своем образовании, потому что оказывается не нужен.
Мне сложно со студентами журфака. Часто это люди, которым очень нужно самоутвердиться. Они еще ничего не умеют, опыта у них нет, не всегда есть безусловное дарование, а главное – критическое отношение к себе. Им нужно время, им нужен опыт, им нужно учиться что-то делать. И подчас просто не хватает времени учить – да это и не моя задача.
Воспитание аудитории
- Вы представляете свое издание как портал культурной направленности, однако 18 июля я нашла на сайте CityGuide новость о народном сходе за Навального. Как вы это можете объяснить?
- Мы так же размещали новость по вопросу, превращать ли улицу Рубинштейна в пешеходную или не превращать. Для нас, если отказываться от каких-то политических предпочтений, новость о народном сходе за Навального и новость об улице Рубинштейна – равнозначны. И, если вы заметили, там не было ни одной личностной пристрастной строки – только сухой анонс события, и более ничего. Просто: такое произойдет, ребята, знайте.
- Редактор одного сайта развлекательной тематики рассказывал, как в день приговора Алексею Навальному не публиковал в сети ни одного материала, кроме новостей о сходе. Потому что считает, что необходимо воспитывать аудиторию в духе гражданских свобод.
- Здесь все неоднозначно. Можно сказать, что я воспитываю аудиторию, а можно сказать, что я не даю выбора аудитории. Ведь в действительности не я решаю, что было самым главным в этот день в городе. Возможно, для кого-то это был сход за Навального, а возможно, для кого-то – поход в Мариинский театр. И не мне судить, что важнее – услышал человек впервые, как дирижирует оркестром Валерий Гергиев, или сход сторонников Навального.
Иначе я перестаю давать людям возможность оценивать самостоятельно. Мне кажется, именно в этот момент пропадает журналистика в принципе. Что есть журналистика? Это есть максимально объективное донесение информации до читателя. Если я транслирую информацию сквозь призму личностных пристрастий, то вряд ли стоит это делать от имени издания, потому что оно не политически направленное, не обладает четко выраженной позицией. Кроме того, ведь что такое сход в защиту Навального? Это проявление гражданской инициативы группы людей, не более того. И если говорить, насколько это важно для России… давайте спросим жителей Хабаровского края, насколько им важно, посадят Навального или не посадят. Нет, конечно, революции никогда не случаются в Хабаровске. Это значимое событие, разумеется. Однако я не считаю себя уполномоченным решать за людей, что для них самое важное.
- А вы вообще стараетесь воспитывать аудиторию?
- Вы меня уже спрашивали, чем мы отличаемся от других, я сказал: тем, что этим занимаемся мы. Я не хотел легко отделаться от вопроса, в действительности это так и есть. То, каким образом ты пишешь тексты, то, какие события ты выбираешь для своего новостного блока, какие новости ты предлагаешь читателю – это и есть своего рода диалог с читателем.
И с самого начала мы никогда не делали ничего такого, что могло бы «сыграть на нерве». Мы всегда делали исключительно то, что нам интересно. И, следовательно, к нам присоединялись люди плюс-минус похожие на нас. С этой точки зрения, воспитываем ли мы? Конечно, нет. Не та у нас задача – воспитывать. Мы, скорее, консолидируем людей, похожих на нас. Вот он видит, что у нас появился текст, который ему близок – он приходит нас читать. Он практически ту же информацию может найти в другом издании – но в другом виде.
Всегда есть два пафосных варианта: или ты идешь за толпой, или толпа идет за тобой. Мне кажется, это настолько сомнительно в наше время. Я же тоже часть толпы в некотором смысле. И как часть этой толпы заявляю – да ни за кем я не иду, и за собой никого не веду. С таким количеством информации и информационных источников говорить о том, что ты ведешь – очень сложно. Это возможно в условиях какого-то локального, закрытого общества. В какой-нибудь [Северной] Корее совершенно точно средство массовой информации ведет за собой и воспитывает аудиторию. Говорить нам об этом? Нет. Мы можем не опускать планку, чтобы к нам не приходили другие люди. Это другой вопрос. А говорить о том, что мы воспитываем – слишком самонадеянно.
Какова ваша личная политическая позиция?
- Я не разделяю истерики, но при этом не очень спокоен. Я согласен с тем, что говорит наша оппозиция, но я не вижу у этой оппозиции лидера. И Навальный мне не симпатичен как личность. Навальный – это человек, жаждущий власти. Он, конечно, деятель, оратор и умный человек, но я не люблю людей, которые знают, как мне жить, которые вместо меня могут определить, при каких обстоятельствах мне же будет хорошо. Я их побаиваюсь.
- Вы говорите, что City Guide отличается от других ресурсов тем, что его делаете вы. Как вам кажется, может, в таком случае объективной журналистики вообще не может существовать?
- Объективизм, как вы сказали, – это идеал. Чем ближе мы к идеалу, тем лучше. Вопрос просто в процентном соотношении. Кто-то даже не начинает двигаться по этой тропе, а кто-то идет и пытается достигнуть максимальной объективности.
- Вы же все равно освещаете темы, которые интересны вам.
- Это уже вопрос выбора тем, а не объективности. Объективность проявляется в четкости информации. Вот мы выбрали тему – выставка, например, в Эрмитаже братьев Чапмен. Тогда и казаки волновались, и кто только не волновался по этому поводу. По мне, так прекрасная выставка. Вот и вопрос: имею ли я право в группе в «ВКонтакте», где подписчиков больше пятидесяти тысяч, сделать пост и написать: «А вот в Эрмитаже открылась потрясающая выставка, она такая замечательная, что пропустить ее нельзя, и не слушайте казаков». Могу себе такое позволить? Исходя из здравого смысла – нет.
Я могу написать, что в Эрмитаже открылась вот такая выставка, и вы можете сходить, условно, с 1 по 30 сентября, стоимость билетов такова, на выставке вы можете увидеть следующее. Если я собираюсь писать оценочное мнение, то мне нужно описать обе позиции. Я должен выслушать и казаков, и господина Пиотровского, и у самих Чапменов узнать, что они об этом думают, и еще пару человек спросить. Тогда я имею право высказывать оценочное мнение. Я могу предоставить набор разных точек зрения, сделать свой вывод, не навязывая его читателю. Потому что моя задача – дать настолько полную информацию, чтобы человек смог сам сделать вывод. Какая разница, что думаю я? Я не имею права заставлять человека думать так, как я.
- Однако в последнее время все популярнее становится формат колонок, где как раз и дается личное, оценочное мнение тем или иным событиям. На City Guide такого формата нет?
- Пока я этим занимаюсь, этого формата не будет точно. Просто потому, что мне он неприятен.
Мне кажется, что касается колонок – их должны вести люди, имеющие какое-то представление о том, про что они пишут. Если человек пишет о политических событиях, и при этом он студент, и при этом студент-искусствовед, знающий обо всем происходящим из «Эха Москвы». Он смотрит телеканал «Дождь», читает журнал «Сноб», делает выводы, приходит на митинг и потом пишет колонку обо всем происходящем. И, например, он не очень понимает правовой статус вообще всего, что происходит, не очень понимает, что происходит в судах, потому что он некомпетентен в этих вопросах. Вот в этой ситуации он пишет «статью», а читатель занимает его позицию чисто автоматически – разве это верно? Мне кажется, что нет. Мне кажется, это неправильно. Если уж пишешь об этом, будь любезен, разбирайся, будь компетентен в вопросе, будь профессионалом. Вообще, когда что-то делают профессионалы – это хорошо.
«Мы пишем о еде, мы фотографируем еду, мы делимся картинками о еде»
- И как читатель, и как участник процесса вы можете оценить ситуацию, которая складывается со СМИ в стране сейчас? Многие говорят, как редактор TheVillage Аня Балагурова, что существует некий кризис идей.
- Проблема нашего издания именно в этом и состоит: мы плюс-минус делаем то же самое, что The Village и многие другие. Конечно, ты себя исчерпал, потому что это настолько ограничено...
Представьте себе дом с двором-колодцем, и все это читатели The Village, например. В соседнем доме их уже не понимают. Все эти хипстеры, луки, инстаграммы и так далее – все это очень ограниченная масса людей, даже не повальная часть молодежи, какой-то процент, и далеко не всеобъемлющий.
Конечно, кризис. Невозможно, чтобы не было кризиса. О чем мы сейчас пишем? Мы пишем о еде, мы фотографируем еду, мы делимся картинками о еде. Да, это весело, может быть, но с точки зрения работы очень сложно постоянно об этом писать.
Мы в такой веселой стране живем, где не должно быть кризиса идей. Мы просто выбираем тематику, которая интересна нам молодым людям, и чаще всего эта тематика специфична и как следствие ограничивает. Оттуда и появляется этот кризис. Вы думаете, мы живем в такой стране, о которой нечего написать, настолько у нас все благополучно, что кризис идей? Нет, это совершенно точно не так.
Даже если совсем оставить политику, в том же Петербурге – совершенно обойден стороной вопрос сохранения нашего исторического наследия. А это же все журналистская работа. Это вопросы, которые очевидно предназначены для журналистов, они должны этим заниматься, но не занимаются. Конечно, сложнее, когда ты едешь в Кронштадт, находишь полуразвалившийся форт и пишешь об этом, говоришь: так нельзя, давайте это восстанавливать. Вот и тема. Но это сложно, это не всегда интересно. Гораздо легче сходить в новый ресторан, сфотографировать его интерьер, рассказать о дизайнерах, еде, напитках, новом бармене. Вопрос не в том, что нет тем. Вопрос в том, что люди привыкли писать о комфортной жизни. А тех, кто пишет о жизни в принципе, мало.
- City Guide существует два с половиной года. Вы чувствуете, что что-то изменилось за эти два с половиной года в Петербурге в культурной сфере?
- Нет. Вот это и пугает, что ничего не может измениться. Я затрудняюсь ответить, почему не может, но ведь правда ничего не меняется. Это так грустно. Я когда просматриваю почту, куда присылают разные анонсы, постоянно испытываю чувство дежавю. Они ведь разные, эти анонсы, но это чувство меня не покидает. Одно и то же происходит в городе. Видимо, изменит ситуацию только то, что придет какое-то новое течение, новая мода на образ жизни.
- Какие планы на будущее у City Guide?
- Очень туманные. Потому что мы находимся в тупике некотором. Чтобы что-то развивать, нужно видеть перспективу, а в той направленности, в которой мы сейчас существуем, получить какое-то развитие можно только увеличением читателей, то есть в ширь, но пока еще не в глубь. Вот над этим и будем работать.
Анастасия Фролова
Источник: Lenizdat.ru