Живо помню, что случилось это примерно в двадцатых числах декабря. Я был главным редактором журнала «Банковское обозрение» и писал обзорную колонку в итоговый номер года. Каменный цветок никак не выходил: события марта или даже сентябрьское крушение Lehman Brothers слишком уж к тому моменту окаменели. Они были вообще из другой эпохи, даже из разных. Никакого интереса вспоминать их сейчас не было, они вообще никак не проецировались на заботы декабря–января. В кризис события и настроения меняли друг друга с такой скоростью, что задержка темы даже на неделю переводила её из публицистики в палеонтологию.
И тогда я написал обзор не прошлого, а будущего — чего ждать от наступающего 2009 года. В январе потом специально смотрел по другим изданиям: эту же проблему таким же образом решили многие главные редакторы. Итоговые колонки из обзорных превратились в футуристические.
Сгущение времени
Я, конечно, не очень далёк от мысли, что именно журналисты совершили в общественном сознании этот разворот к будущему. Да, они и совершили. Если мы сравним объёмы обращения к будущему в СМИ сейчас и, скажем, 10 лет назад, то легко заметим, что будущее стало куда более весомой частью настоящего, чем это было раньше, когда футурология хранилась в чуланах массового сознания где-то рядом с хиромантией и гороскопами.
СМИ такие на сами по себе: они отражает общественный запрос на будущее. А общественный запрос продиктован примерно теми же обстоятельствами, которые заставили редакторов в конце 2008 года вместо итоговой колонки писать футуристическую. В единицу времени физического с каждым годом помещается все больше времени исторического. Сжатие исторического времени выражается в том, что настоящее стареет слишком быстро. Скорость старения событий уже сопоставима со скоростью поступления новостей. Журналистика нынешнего дня слишком быстро переходит куда-то в разряд исторической науки; аналитика событий вчерашнего — уже и вовсе удел архивариусов.
А вот навигация в будущем — единственная остаётся современной к моменту её потребления. Поэтому фокус медиа — вслед за общественным интересом — и смещается в будущее. Массив интереса к будущему становится все более товарным, профессиональным. Соответственно, растёт и предложение футурологических услуг.
Вы хотите песен — их есть у нас
Будущее присутствовало в нашей жизни и раньше и раньше, и оно не ограничивалось астрологами и Стругацкими. Было ещё военное, экономическое прогнозирование. В 90-е развивалось прогнозирование политическое, причём даже на микроуровне: была же выборная демократия. А ещё раньше был целый Госплан СССР — вероятно, самая мощная и по факту самая влиятельная футурологическая организация в истории и в мире.
Но «серьёзная» (то есть не писатели и не гадание по руке/звёздам) футурология в прежние времена обладала двумя существенными характеристиками: она была уполномоченной и специализированной. Сейчас все ровно наоборот: основные характеристики современной футурологии — самопровозглашённость и междисциплинарность.
Оба этих качества абсолютно отвечают веяниям времени. Но самое главное — они высвобождают большие объёмы футурологического энтузиазма — а следовательно, и футурологического продукта. Однако чем больше пишут о будущем, тем острее встаёт новая проблема — как во всем этом разобраться. Если входного фильтра нет, то публике предъявляется всё, что возникает. В общем, если контента много, то ценностью становится не контент сам по себе, а его второй передел: отбор, навигация, верификация. Контент фильтруется теперь не перед публикацией, а во время доставки. Это общий тренд в медиа, в публичном взаимодействии вообще.
Что касается футурологического контента, то здесь второй передел сырого контента создаётся трём типами фильтров.
1.Социальные фильтры. Ассоциации и сообщества дают участникам статус, своего рода «сертификат».
2.Административные фильтры. Власть для своих нужд отбирает контент и его поставщиков; по этой причине они становятся авторитетными источниками и для общества.
3.Медийные фильтры. Специальные проекты, нацеленные на привлечение широкой или профилированной аудитории, оказывают этой аудитории навигационную услугу, используя агрегацию, курацию, «карты будущего» и т. п.
Жрецы будущего
Присвоение титульного статуса (высокого звания футуролога) является не самым надёжным, но простым способом формирования доверия. Абсолютно все профессиональные сообщества, формирующиеся из партизан, проходят через эту стадию. Причастные к объединению со временем получают негласную общественную санкцию вещать по профилю. В свою очередь, объединение старается блюсти статус и бренд, поэтому предъявляет претендентам какие-никакие фильтры при вступлении, а участникам — при выступлении. Ровно это происходит сейчас в российской Ассоциации футурологов, созданной группой товарищей по инициативе культуролога и журналиста Константина Фрумкина; в число её пяти координаторов вхожу и я.
Любопытно изнутри наблюдать процесс вызревания статуса и институции, самочинно этот статус присваивающей. Ниоткуда, нипочему возникло какое-то объединение, которое изначально опиралось лишь на репутацию и труды основателей да выбранное название (название — великая сила). Постепенно Ассоциации футурологов росла, и по мере её роста круг желающих вступить в её ряды расширялся: социальная гравитация, футуролог к футурологу. Именитые активисты, раньше стоявшие особняком и возглавлявшие собственные течения, тоже возжелали вступить. Сейчас в Ассоциации числится под пятьдесят человек с самым разным интересом к будущему — от космонавта до архитектора.
Фильтр отбора, одновременно означающий фильтр присвоения статуса, выглядит следующим образом. Совет из пяти координаторов обсуждает кандидатуру претендента по каким-то своим субъективным критериям, но руководствуясь мифическим представлением о пользе для Ассоциации, то есть фактически о её репутации. И именно в этот момент «происходит» косвенная общественная услуга — отбор будущего источника «верифицированного» контента и присвоение ему статуса. Отбор при публикации заменяется отбором статуса. И дальше публика может видеть статус спикера и как-то по этому статусу ориентироваться. Например, доверять.
Так общество настраивает фильтры при изобилии профильного контента: оно отбирает уполномоченных среди самопровоглашённых. Причём отбирает силами самопровозглашённых. Это такая возгонка самопровоглашённости до стадии уполномоченности, нормальный общественный механизм.
Конечно, ориентация публики по статусу источника, присвоенному таким образом, — фильтр слабый и без гарантий. Но он работает. В среде освобождённого авторства 99,9% шума отсекается минимальными барьерами. Например, когда кому-то для каких-топотребностей нужен футуролог (обычно для телепередач и семинаров), они ищут, находят ассоциацию по названию и обращаются. Это же Ассоциация футурологов — значит, здесь водятся футурологи, все логично. Забавная деталь: телевизионщикам футурологи нужны почти исключительно для передач о, конечно же, конце света. И ещё иногда про внеземные цивилизации.
Официальная санкция
Органы власти всегда нуждаются в инструментах планирования и прогнозирования. Обычно они располагают своими, однако в условиях нарастающего контента и разнообразия, когда горизонтальная настройка многих процессов выводит их из-под прямого воздействия, для властей тоже необходимы инструменты упорядочивания, верификации информации о будущем. Поэтому рождаются административные навигационные проекты, которые по совместительству или опосредованно работают также и на общественный интерес.
Сертификация статуса органами власти в России куда ценнее, чем общественное признание. Многие футурологи и футурологические течения в России просто мечтают, чтобы такой механизм заработал и их санкционировали. Это ведь легче, чем выращивать статус самостоятельно, пусть и коллективно. Но власть пока не очень щедра на признание футурологов. Однако есть интересные проекты.
Один из них — исследование будущего в рамках дорожных карт, разрабатываемых под патронатом Агентства стратегических инициатив (АСИ), околоправительственной исследовательской и проектной структуры.
Дорожные карты — своего рода планы перехода к желаемому будущему по ключевым направлениям: повышение доступности энергетической инфраструктуры, улучшение предпринимательского климата в сфере строительства, совершенствование таможенного администрирования, поддержка экспорта и т. п. АСИ разрабатывает их для правительства совместно с министерствами и ведомствами. При разработке дорожных карт используется метод форсайтов: АСИ собирает экспертные прогнозы в каждой отрасли и на межотраслевых стыках.
Власть, конечно, хочет иметь дело с верифицированным футурологическим контентом и создаёт для этого собственные фильтры. Ловушка в том, что верификация будущего в настоящем возможна только встречным рассуждением; некоторым суррогатом верификации является как раз статус, репутация источника. Естественно, что для органов власти в силу их бюрократического устройства статус источника является важным параметром оценки качества информации. И нужны инструменты присвоения этого статуса.
При грамотной работе такой подход даёт хорошие результаты. Экспертный отбор экспертных источников информации о будущем, если его производить добросовестно, конечно, превосходит самоформирующиеся механизмы авторитета и по качеству, и по скорости, и, самое главное, по управляемости, целесообразности. Можно выбирать и даже заказывать футурологические концепции нужного направления и горизонта.
Медийный гид
Другой подход к упаковке сведений о будущем исповедует проект Futureview, созданный под эгидой Медиалаборатории РИА Новости и Российской венчурной компании. Здесь используется медийный принцип упаковки футурологического контента, а именно тематическая агрегация, или curation, — коллекционирование контента по избранным темам с навигационной переработкой (каталогизация) для последующего использования специалистами и интересующимися.
Механизмы тематической агрегации под определённую содержательную задачу возникают во всех сферах с бурно растущим контентом. Можно, например, вспомнитьBesttoday, авторы которого собирают в блогах посты по интересным политическим темам и выдают их «корзинами». Появляются специальные сервисы, в которых каждый может открыть собственную страничку и стать её куратором, складывая туда интересные ссылки со своими краткими комментариями. (Вот, например, как выглядит подборка Future of Journalism. Debatable, которую я веду на сервисе Scoop.it.)
Агрегация, навигация, курация — вот ценный второй передел контентного сырья, которого будет становиться всё больше по любой тематике.
«Обзор будущего», как можно перевести название «Futureview», предлагает похожий кураторский сервис, куда авторы проекта отбирают форсайты, а пользователи потом могут формировать из этого материала свои коллекции — для своих профессиональных нужд. Там уже накоплен архив из 150 форсайт-документов, преимущественно англоязычных, произведённых серьёзными исследовательскими центрами. Они расфасованы по категориям и отраслям. Качество самих исследований обсуждать смысла нет: за них отвечают авторы, и качество может быть разным (хотя понятно, что любой куратор будет стараться собрать лучшее по профилю). Но добавленной ценностью самого проекта Futureview является агрегация, упаковка и навигационный интерфейс.
Естественно, что растущая междисциплинарность любой практики приводит к тому, что форсайты неизбежно затрагивают несколько отраслей. Изменения переплетены, события в одной сфере меняют процессы в других, а те, в свою очередь, тут же влияют обратно на исходный процесс. Это факты из прошлого могут быть атомарны, мы можем их вырвать из застывшей картины. В будущем, пока они ещё не состоялись, факты формируются ландшафтом, на который они сами же и влияют. Синтез и полипредметность — неизбежные инструменты футуролога.
Эта идея переплетённости воплощена в главном навигационном инструменте Futureview — системе графов. Узлы отраслей складываются в сеть, и на «навигационной» панели сайта наглядно видно, как те или иные форсайты «накрывают» связки, ансамбли тех или иных отраслей.
Ещё не все отрасли охвачены; понято, что коллекция форсайтов будет пополняться. Но уже можно оценивать формат навигации. Для человека текстовой (линейно-последовательной) культуры, сказать по правде, навигация с помощью графов выглядит сложной. Графы хорошо визуализируют связи, но плохо сохраняют историю и сумму обращения к ним, что для навигации всё-таки важно. Такую навигацию как минимум надо дополнять фактором времени: в каком месте смыслового пространства ты находишься сейчас? (Ключевое действие при ориентировании по карте).
Сложности с графом компенсируются дополнительными инструментами — семантической репрезентацией форсайтов (по типу тегов), созданием пользовательских коллекций (куда сам юзер может отбирать интересное из прочитанного).
Впрочем, похоже, идеологи Futureview намерены создать не популярный сайт, а сервис для специалистов-предметников, которые исследуют профессиональные отраслевые форсайты и прогнозы в их переплетённости. Как сочетаются прогнозы, в том числе своими перифериями, — это весьма ценное дополнительное знание, в самих форсайтах отсутствующее или скрытое, которое может быть добыто только сопоставлением как раз связей и пересечений
Когда-то давно, когда корпус знаний стал расти, люди придумали библиотеки — хранилище с навигацией. Сейчас, когда интернет обеспечил очередной взрыв контента, навигация становится более высокой ценностью, чем собственно содержание информации, до которого ещё надо добраться сквозь тонны мусора с похожим названием. Проблема особенно остра в тех темах, которые «сомнительны» естественным образом, которые требуют верификации. И это, конечно, тема будущего. Время продолжает сжиматься, объёмы информации о грядущем будут расти, так что нам ещё предстоит наблюдать вызревание навигационных механизмов и сервисов.
Андрей Мирошниченко
Источник: Компьютерра