Старые песни приелись
Последние 10-15 лет «Почта России» напоминает какого-то полусдохшего льва. Когда-то большого и мощного, а теперь мало на что способного. В чем всегда была главная, государственная и социальная, задача почты? Обеспечение обработки и доставки корреспонденции всех видов, различных почтовых отправлений, подписки на периодику. Плюс, по традиции, денежные переводы. В любую точку страны. Но сегодня свое главное назначение «Почта России» выполняет из рук вон плохо.
О новом качестве «Почты России» и настоящем прорыве в ее развитии все это время говорил каждый очередной директор. А их, начиная с 2002 года, было целых шесть. Так, согласно программе, разработанной при Игоре Сырцове (2002-октябрь 2007), к 2010 году должны были быть построены 20 автоматических сортировочных центров, внедрена система электронных переводов, что позволит переводить деньги в течение суток. В почтовых отделениях, оформленных в едином фирменном стиле, говорил Сырцов, будут принимать банковские вклады, коммунальные платежи, качество услуг выйдет на уровень развитых стран, а тарифы останутся доступными.
На деле к исходу 2006 года отремонтировали только 5% почтовых отделений. В остальных посетители по-прежнему попадали в казенную обстановку эпохи развитого социализма с сотрудниками пенсионного возраста из серии «вас много, а я одна». В отделения поставили самые дешевые компьютеры, заявленные коммунальные платежи принимались не в полном объеме, а за связь можно было заплатить, если у тебя был только безлимитный тариф.
Любопытно, что «стратегическую платформу будущего бренда» для Сырцова разрабатывала британская Fitch. За 71 компьютерный эскиз Сырцов заплатил британцам 376 000 евро. Чуть позже за 708 000 долларов без конкурса и согласования с Россвязью его проконсультировала известная американская фирма МакКинси (которую, к слову, очень любит привлекать на проекты нынешний глава московского Дептранса Максим Ликсутов).
Следующий директор, Андрей Коновал, проработавший два месяца, запомнился тем, что говорил об оптимизации доставки и развитии ускоренной почты, для чего подписал меморандум с голландской TNT.
Андрей Казьмин (декабрь 2007-январь 2009), пришедший с поста президента Сбербанка, помимо модернизации службы обещал создать, наконец, такой почтобанк, который года через 2-3 уравняется со Сбербанком. К тому моменту финансовые услуги (на почте продавали даже полисы) приносили 39 процентов выручки, что давало повод для оптимизма. Говорили о выделении 200 млрд руб на развитие, о создании эффективной финансовой модели. Но — грянул кризис, Казьмин ушел, а генпрокуратура провела проверку, обнаружив нецелевые расходы — на конкурс «Мисс Почта», на дорогие автомобили и премии руководству по 4 млн рублей при зарплате сотрудника 7 000 рублей, неправомерную сдачу помещений в аренду и т.д.
Большие планы вновь были озвучены при Александре Киселеве (февраль 2009-апрель 2013). Он обещал бороться за автоматизацию работ, чтобы соблюдать сроки доставки корреспонденции («в СССР 60% писем сортировалось автоматически, а сейчас 100% — вручную»), намеревался построить уже 40 современных сортировочных центров, собирался идти в ногу с мировыми тенденциями развития почты («во всем мире идут по пути развития финансовых услуг»), говорил о дистанционной торговле («за ней, считаю, будущее») и грозился уже в 2010 году показать «другое качество работы», которое ощутят на себе все потребители. К 2014 году Киселев обещал догнать по качеству оказания услуг немецкую почту…
Однако построить Германию в России снова не получилось. Новый директор «Почты России», Дмитрий Страшнов, был назначен в прошлом году на самом пике глобального скандала вокруг доставки внутренних и международных отправлений. Когда в аэропортах неделями лежали необработанные посылки, сроки доставки не соблюдались категорически (автору этих строк заказное письмо по Москве шло 42 дня), а в отделениях начались непонятные пожары, в которых гибли те самые недоставленные посылки и бандероли.
Учитывая печальный опыт предшественников, Страшнов не стал рисовать «быстрых» сценариев. Рубежную дату отодвинули на 2018 год. К этому времени сроки пересылки по России сократятся до 5 дней, в рамках одного населенного пункта составят 2 дня, международные же будут доставляться не за 40 дней, как сейчас, а максимум за 10. Строить 20 сортировочных центров за 44 миллиарда рублей уже не хотят, достаточно и 7-8. Не отказывается руководство и от идеи банковских услуг, интернет-торговли, магазинов шаговой доступности (за исключением крупных городов), оказания госуслуг.
Есть и достаточно экзотические (с учетом финансового положения организации) намерения. Например, создать к 2018 году свою авиакомпанию с магистральными самолетами. Засветилось здесь и РОСНАНО — оно должно создать глобальную систему мониторинга почтовых отправлений (правда, в чем заключается «нано», не ясно).
А что будет с помещениями, квалификацией и зарплатой сотрудников? В течение 2-3 лет, говорит Страшнов, «у нас появятся обновленные форматы операционных помещений, квалифицированные консультанты и операторы. … когда зарплаты станут более конкурентными, автоматически включится процесс отбора лучших сотрудников… Оператор в отделении «Почты России» должен получать не меньше кассира в сетевом супермаркете или в отделении Сбербанка, а почтальон должен за час получать не меньше, чем сотрудники FedEx или DHL в России». Сразу возникает вопрос — за счет чего?
Нужна ли почта государству
Вспомним слова Дмитрия Медведева, приведенные в начале статьи, вспомним и включение в прошлом году «Почты России» в Перечень стратегических предприятий РФ. Казалось бы, государство должно проявлять заботу и поддержку в виде многомиллиардных субсидий, как, например, в РЖД. Ведь почтовая служба неприбыльна даже в США — ежегодный чистый убыток USPS в последние годы колеблется в районе 8 млрд долларов.
Выскажу крамольную мысль: государству как аппарату «Почта России» особо не нужна. У государства есть ФГУП «Главный центр специальной связи», Государственная фельдъегерская служба Российской Федерации, Спецсвязь ФСО России и т.д. Вот без них государство не сможет. А без «Почты России» проживет спокойно. И это очень хорошо видно.
Во-первых, разработанная стратегия развития не предусматривает использования бюджетных средств. То есть скачок — а именно на это нацелен документ — должен произойти исключительно за счет внутренних резервов. «Более того, «Почта России» с 2014 года рассматривает вариант, по сути, уйти от текущих субсидий. Напомню, это субсидия сейчас на подписку и субсидия на поддержку почтовых отделений в условиях Крайнего Севера» — вот слова министра связи и массовых коммуникаций Николая Никифорова.
Во-вторых, акционирование не повлечет за собой немедленной приватизации. Вместе с тем, объем желаемых инвестиции оценен примерно в 140 млрд рублей. Откуда брать эти деньги? А они нужны, чтобы развиваться. Ведь на 2018 год запланирована очень высокая планка по прибыли — 19 млрд рублей! Однако по итогам 2013 года чистая прибыль составила 24 млн руб. Вдумаемся в другие цифры: в плане — двукратный рост доходов от письменной корреспонденции, которые во всем мире падают; 51 млрд запланировано получить по банковской деятельности. Стартовать придется фактически с нуля, и как все это может быть достигнуто — сплошная загадка. Государство здесь снова не помощник.
И наконец, о главном. О недвижимости. Создается впечатление, что «Почту России» отпускают в свободное плавание, имея при этом в виду интересы определенных бизнес-структур. Мол, выплывешь — молодец, ну а нет — значит, не судьба. За счет чего выплывать? Ну, хотя бы за счет продажи недвижимости. По данным «Почты России», балансовая стоимость зданий и сооружений ФГУПа сегодня составляет примерно 9,46 млрд рублей — это 58% от стоимости всех основных средств предприятия. То есть, если умело продать, то можно получить 10 миллиардов. В ходе акционирования «Почта России» получит около 19 тысяч земельных участков и множество объектов недвижимости, в том числе и объекты гражданской обороны. Вот он, лакомый кусочек! Например, 1 кв.м в здании московского Почтамта на Мясницкой стоит 7-15 тыс USD. И надеяться на то, что потенциальные инвесторы будут думать о развитии почты, вкладываясь в почтовые отделения, было бы наивно. Здания будут интересовать их только как объект недвижимости. Точно так же было когда-то с НИИ, в том числе и хорошо работавшими — инвесторы приходили, вроде как, науку поддержать. В итоге, в этих зданиях не осталось ни лабораторий, ни ученых, а есть лишь одни арендаторы, либо оборудованные бизнес-центры.
Но в Минкомсвязи предпочитают смотреть на проблему через розовые очки. «Это позволит почте высвободить значительное количество других избыточных помещений, и мы рассматриваем продажу этих активов, этой избыточной недвижимости, в том числе, как возможность для дополнительного финансирования программы развития предприятия», — уверен Николай Никифоров.
Олег Фомин
Источник: Общая газета