Но, согласитесь, не только из-за них в обществе существует устойчивое убеждение в том, что «все журналисты врут». Да, мы с вами знаем, что и в мире, и в Беларуси есть множество хороших примеров честной, ответственной и свободной журналистики. И соответственно нет никаких оснований утверждать, что «все врут, так почему мне нельзя?»
Но тут мы наблюдаем две заметные крайности. В одних странах (это большинство стран Европы) принято считать, что журналист, который хотя бы один раз соврал, разместил непроверенную информацию или предвзято осветил событие, и позже не опроверг свою оплошность, не заслуживает ни доверия, ни уважения. В других (на восток от Беларуси) журналистами не стесняются себя называть и те, кто сообщает о мальчиках, распятых украинскими карателями. И ничего, им даже гонорары платят, и из профессии не выгоняют.
Однако в реальной жизни описанные мною примеры – это крайние случаи. В реальности чаще всего случается так, что журналист в какой-то момент просто использует в работе либо недостаточно достоверную (но не придуманную) информацию, либо, условно говоря, подает рыбу как мясо – то есть подает некое событие в совершенно ином контексте.
Тем более что во времена новых технологий информационный поток нередко превращается в невидимый. Сегодня новости поступают, говоря образно, по «проводам» непосредственно на компьютеры журналистов. Рассылки, новостные ленты, сайты… пока журналисты пользуются такими источниками, все еще более-менее хорошо. Ситуация меняется, когда источниками информации становятся социальные сети и интернет-форумы.
И в этот момент наиболее остро встают два вопроса: откуда там берутся новости и насколько они достоверны. Политологи нередко используют термин «эмпирическое болото». В реальной жизни постоянно что-то происходит. События, изменения, явления реальной жизни мы по традиции относим к новостям.
Однако такие новости из реальной жизни – в ситуации, когда «у истока» не стоит журналист (как на пресс-конференции) – это, скорее, результат наблюдений очевидцев, сделанных непосредственно на том месте (или в той ситуации), где что-то произошло. Со всеми пробелами, искажениями, недочетами и субъективизмом восприятия.
И здесь принципиально важно то, как выглядит цепочка передачи новостей. Если происходит событие общенационального значения, то журналисты, как правило, начинают освещать его с самого начала, что придает информационным сообщениям достоверность. Однако, чем важнее или трагичнее новость, тем больше вероятность того, что те же журналисты будут использовать в качестве источников информации широкий круг очевидцев и «очевидцев», – и тут начинаются те самые искажения, о которых мы уже говорили.
Еще хуже, когда искажениями занимается государственное информагентство. Вот пример из совсем недавней практики. В пятницу, 27 марта, остановился главный конвейер МАЗа, рабочих распустили по домам. В моем доме живет много МАЗовцев, и потому о предстоящей остановке я узнал еще в начале той недели. Выяснив все подробности, написал статью – накануне остановки конвейера. Уже в пятницу другие агентства отписались по факту остановки. И только БелТА – промолчала. Не захотела «портить имидж Республики Беларусь». Злая ирония – вместо новости об остановке МАЗа, БелТА сообщила, что вице-премьер Анатолий Калинин продал в Туркменистане 550 грузовиков МАЗ. Я в тот день не знал, смеяться мне, или плакать.
Новость в журналистском понимании – это информация, которой широкая публика не знала до ее публикации. Новость важна для многих людей, она сообщает о неизвестном до того момента, часто необычном событии. Однако в современных условиях новости становятся оружием. И с этого момента говорить об их достоверности уже не приходится.
Власти разных стран уже и не скрывают, что достоверность новостей им до одного места, а на первое место вышла их пропагандистская значимость (именно поэтому промолчала БелТА). Так, 27 марта министр обороны России Сергей Шойгу заявил, что средства массовой информации стали видом оружия, которое можно применять «и по-хорошему, и по-плохому».
«Настал тот день, когда мы все признали, что слово, камера, фотография, интернет и вообще информация стали еще одним видом оружия, еще одним видом вооруженных сил. Это оружие может быть применено и по-хорошему, и по-плохому. Это оружие, которое в разные годы по-разному участвовало в событиях нашей страны – как в поражениях, так и в победах», – цитирует «РИА Новости» выступление министра на церемонии награждения журналистов премией Минобороны «Медиа-Ас».
«Я хотел бы напомнить, что настало то время, когда СМИ объединяют в себе очень и очень многое. И это действительно оружие – с одной стороны. С другой стороны – это то, что может очень и очень больно ранить, – сказал Шойгу. – Сегодня это то, что при желании в плохих руках становится одновременно и следствием, и прокурором, и судьей, и палачом».
Как ни печально, но такой подход государства к новостям способствует тому, что многие журналисты чувствуют себя так, словно они получили некую индульгенцию на манипулирование событиями, новостными поводами. В такой ситуации происходит неизбежный процесс: реальные новостные поводы подменяются вымышленными (в лучшем случае) или вовсе сфабрикованными новостными поводами (в худшем). И это характерно отнюдь не только для постсоветского пространства. Вспомните бессмертную фразу Руперта Мердока: «Высылайте съемочную группу, а войну я вам обеспечу».
Несколько лет назад на одном из итальянских форумов для журналистов мне довелось прочитать (да, итальянский – мой второй родной язык, по отцу) интересную «инструкцию» о том, как журналист может «отмыть» совершенно недостоверную информацию, придать ей абсолютно достоверный вид. Той ветки форума давно уже нет, но инструкцию я запомнил хорошо. Перескажу ее своими словами, условно адаптировав к белорусской ситуации. Конечно, я очень надеюсь, что никто из коллег не воспользуется приведенной инструкцией в своих целях. Просто надо знать, как происходят подобные вещи.
Хотя зачем я лицемерю? Многие белорусские журналисты и сами могли бы написать подобную инструкцию.
Итак, предположим, что нам нужно донести до публики тезис: белорусское правительство собирается запретить своим гражданам постить котиков в интернете. Посмотрим, как этот бред можно «отмыть», сделав относительно достоверной новостью.
Начнем с пресс-конференции либо министра связи, либо министра информации – короче, кого-нибудь, кто у нас в стране за интернеты отвечает. Приходим в Национальный пресс-центр и под конец пресс-конференции задаем вопрос: «А правда ли, что планируется запретить белорусским интернет-пользователям постить в Сети котиков?» Конечно, министр очень удивится и скажет, что, разумеется, нет. Но это уже не важно (все равно министрам у нас никто не верит). Важно другое – одновременно запустить на каком-нибудь популярном форуме (лучше всего на «Онлайнере» или на TUT.by) дискуссию о том, стоит ли запретить публиковать в Сети котиков. Можете быть уверенными: у этой идеи найдутся свои сторонники (они находятся вообще у любой идеи), так что дискуссия вам обеспечена. А по итогам пресс-конференции где-нибудь в СМИ можно написать: «В том числе министру пришлось ответить и на вопрос о планируемом введении в Беларуси запрета на публикацию котиков в интернете». Не забудьте поместить ссылку на публикацию в форум – это изрядно накалит там страсти.
Далее. Находим какое-нибудь российское СМИ второго эшелона, какое-нибудь «Информационное агентство Центральной Сибири» или «Интерфакс-Тьмутаракань», – и сливаем информацию: «В Беларуси обсуждается возможность введения запрета постить котиков в интернете». Новость подкрепляем ссылками – на публикацию о пресс-конференции и на форум. Поверьте, такое они опубликуют очень даже охотно.
После этого новость данного – российского – информагентства перепечатывается в Беларуси. В таком ключе: «Вот, уже и россияне знают, что у нас правительство планирует запретить постить котиков в интернете!» Все, дело, в принципе, сделано. Теперь уж точно изрядная часть белорусов будет думать, что скоро постить котиков будет нельзя.
Новости – это эмоциональное восприятие и традиционные представления в равных пропорциях. Соответственно, процесс распознавания новости в потоке событий реальной жизни тесно связан с интуицией журналиста, его опытом и увлеченностью своей профессией и той или иной темой. Однако эти же факторы позволяют журналисту при желании и формировать новости «под себя». А это уже фактор добросовестности – весьма зыбкой материи, надо признать.
Денис ЛАВНИКЕВИЧ
Источник: MEDIAKRITIKA.BY
Оригинальный заголовок: Откуда берутся ложные новости?
Похожие новости: «Фейки» против «уток» в российских СМИ