Новый вице-спикер Государственной думы, известный телеведущий Петр Толстой в интервью корреспонденту «Известий» Ангелине Галаниной рассказал о защите прав журналистов, усилении ответственности по «пакету Яровой», сотрудничестве с ПАСЕ, влиянии санкций и о своем знаменитом предке.
— Вы на посту вице-спикера будете курировать близкую вам медиасферу (комитет по информационной политике, информационным технологиям и связи). Есть ли конкретные предложения, что надо изменить, улучшить?
— В первую очередь мы будем обсуждать и стараться решать проблемы СМИ, особенно печатных изданий. Большие трудности есть и в области соблюдения прав журналистов. Журналисты — это не назойливые и мешающие работать люди. Журналист — глаз общества, который следит за процессами, пытается их объяснить. Власть сама должна быть заинтересована в налаживании конструктивного взаимодействия со СМИ.
В региональных СМИ финансовые вопросы часто влияют на возможность высказывать свою точку зрения, и тем, кто всё же осмеливается выступать с критикой, часто приходится сталкиваться с давлением, порой криминальным. Этого быть не должно, это нужно искоренить.
— То есть появится законопроект по защите прав журналистов?
— В портфеле профильного комитета сейчас уже находится законопроект о защите журналистов, работающих в горячих точках. Он получил отрицательный отзыв правительства из-за возражения Министерства финансов — в связи с тем, что законопроект подразумевает выделение средств на страхование жизни тех людей, которые рискуют своей жизнью ради того, чтобы предоставить обществу информацию. Но ведь мы говорим даже не о сотнях, а о десятках людей, и, я думаю, правительство могло бы найти необходимые деньги. Наличие страховки — это, безусловно, аргумент в разговоре с женой, когда ты уезжаешь туда, откуда можешь и не вернуться живым и здоровым. Мы в свое время потратили уйму сил, чтобы организовать нашим коллегам, пострадавшим в Донбассе, медицинскую помощь на должном уровне. Возражение Минфина о том, что «в бюджете не предусмотрено», не выдерживает никакой критики, это не безумные деньги, а выплаты, которые будут производиться только в том случае, если с человеком случится нечто страшное. На эту тему уже выступала моя коллега, журналист и депутат Ольга Тимофеева. Мы будем работать с правительством по этому вопросу, и я надеюсь на удачный исход.
Но нужно понимать, что в России много очень хороших законов, которые, к сожалению, плохо работают на практике. Сомневаюсь, что от количества законопроектов ситуация изменится, но точно знаю и могу с уверенностью заявить, что мы не оставим случаи ущемления прав журналистов без внимания.
— То есть если что, напрямую к вам?
— Если что, да.
— «Пакет Яровой»: президент отметил, что он должен быть дополнен поправками, которые бы защитили интересы телекоммуникационной отрасли. Существует ли уже понимание того, кто из депутатов будет заниматься этим вопросом и поправками?
— Я был на этой встрече, Путин сказал не совсем так, как это преподнесла потом пресса. Он обратился к Ирине Анатольевне (Яровой) с просьбой посмотреть, что можно было бы сделать, чтобы существенно не ущемлять интересы телекоммуникационного бизнеса.
И вот на одной чаше весов успехи этого прекрасного, частного телекоммуникационного бизнеса, где доходы сравнимы с нефтегазовыми, а на другой — жизнь конкретных людей, безопасность наших граждан. Насколько уместно эти вещи сравнивать? Но, конечно, нужно найти компромисс, внести какие-то коррективы, посоветовавшись с профессионалами.
В моих, в наших общих интересах, чтобы не появился сумасшедший, который на грузовике начал бы давить людей на набережной Москвы-реки во время праздника. И если для того, чтобы этого не случилось, нужно сохранять IP-адреса и переписки в мессенджерах, то лучше построить два дата-центра (центры хранения и обработки данных. — «Известия»), потому что их строительство дешевле слезы ребенка. Безопасность людей, безопасность детей, которые пользуются общественным транспортом, ходят по улицам, в школу, гораздо дороже, чем потеря 2–3% прибыли тех финансовых корпораций, которые хранят свои деньги за рубежом.
— В отечественной журналистике оформились два профессиональных «лагеря» — Профсоюз журналистов и Союз журналистов России. Намерены ли в Госдуме сотрудничать с этими объединениями как с экспертными площадками?
— Обязательно. Существенное отличие Госдумы седьмого созыва как раз в том, что большинство депутатов полны желания сотрудничать с экспертным сообществом — и с Общественной палатой, и с профессиональными союзами — со всеми, кто занимает активную позицию. Насколько мне известно, буквально на днях председатель комитета по информполитике Леонид Левин направил совместное с Союзом журналистов России обращение в МВД и Генпрокуратуру в связи с избиением в Курске журналиста. Кроме того, уже налажена работа между профильными комитетами и НКО, так что процесс этого взаимодействия уже запущен.
— Как вы считаете, сможет ли руководство ГД исключить практику, характерную для предыдущих созывов, когда на заседаниях присутствовала едва ли половина депутатов?
— Не могу сказать за всю думу, знаю, что в «Единой России» требования к дисциплине достаточно высокие, и у нас нет практики пустых залов. Раньше действительно такое было, поэтому и появилось негативное клише, влияющее на имидж российского парламента. Будем от него избавляться. Сейчас такого нет: несколько заседаний сидел в зале, в президиуме ГД — зал полный. Такого, чтобы кто-то куда-то там ходил и нажимал на кнопки за другого, не видел. Надеюсь, и не увижу.
— В ваши обязанности теперь входит и организация сотрудничества с европейскими парламентскими структурами (Европарламентом, Еврокомиссией, Межпарламентским союзом и ПА ОБСЕ). Как вы считаете, чего не хватает международному сообществу, чтобы обеспечить соблюдение действующих соглашений?
— Прежде всего не хватает доверия. Для устранения этого дефицита и существует эффективный формат межпарламентского диалога. Мы будем доносить нашу точку зрения, надеюсь, нам удастся убедить партнеров в том, что у них нет никакого морального права преподавать какие-либо уроки России. Россия не та страна, с которой можно разговаривать через губу или как с нерадивым учеником. Такого мы не допустим.
— Можно ли санкциями изменить курс Москвы в отношении Сирии?
— Санкциями никакую позицию России — ни в отношении Сирии, ни в отношении Украины — изменить нельзя. Их введение связано с абсолютно неадекватным пониманием ситуации в России, неправильной оценкой русского человека и его характера, а также российской истории.
Санкции — это, безусловно, плохо. И для экономики, и для жизни. Никто не спорит. Но мы не будем менять решений, важных для суверенитета России, для обеспечения свободного будущего наших детей ради возвращения на прилавки отдельных видов сыра. Мы не такой народ.
— Должен ли, по-вашему, современный политический деятель обладать чувством юмора? Ваш комментарий болгарскому ТВ, например, был воспринят в Софии неправильно — шутку не поняли (На вопрос, намерен ли он проводить «доброжелательную политику в отношении Болгарии», Петр Толстой ответил: «Конечно. Мы просто купим ее». — «Известия»).
— Болгарским коллегам я уже сказал, что для тех, у кого нет чувства юмора, у меня есть вторая новость, похуже: «Мы не покупаем Болгарию». Шутки шуткам рознь. Надо быть осторожнее. Я делаю над собой усилие, чтобы меньше шутить, потому что иногда это воспринимается совершенно по-другому.
— То есть то, что позволено журналисту, не позволено политику?
— Да, конечно. Пошутишь, а потом с приписочкой «заявил зампред Госдумы РФ» всё выйдет на лентах информагентств. Стараюсь эти вещи разделять и очень надеюсь на понимание моих коллег из СМИ, что все-таки нам удастся сохранить чувство юмора при всей серьезности ситуации. Оно помогает.
Иногда смотрю на разных начальников, они серьезны, думают о благе всей страны с таким выражением лица, как будто у них плохо с желудком. Я бы не хотел, чтобы у депутатов, и у меня в том числе, были такие лица. Многое зависит от человека, как он себя воспринимает. Там, где заканчивается самоирония, начинается тяжелый пафос. Надеюсь, мне удастся этого избежать.
— Вы намерены совмещать работу депутата и телеведущего?
— Я уволился и по закону не имею права совмещать работу на Первом канале и в Госдуме. Но если речь идет о творческой части, то думаю, что мы еще поработаем.
— Вы, наверное, внимательнее других читали произведения своего знаменитого предка Льва Толстого. Разделяете его позицию относительно российского государственного устройства?
— Лев Николаевич был очень неравнодушным человеком для своего времени. Его волновали вопросы, которые напрямую его не касались. Но, как показала жизнь и история России, волнения эти были не напрасны. В нашей семье все люди тоже неравнодушные, достаточно азартные, и в этом смысле можно провести некую параллель. Хотя, конечно, сравнивать себя с Львом Толстым как-то смешно. Что касается его идей по поводу устройства государства, они для конца XIX века были зажигательными, но никакого отношения к современности не имеют. К современности имеет отношение только неравнодушие, желание изменить жизнь к лучшему.
Все мы хотим, чтобы в каждой семье было представление о том, как сложится жизнь на ближайшие лет десять, в какой стране будут жить наши дети, ради чего мы даем им образование. Возмутительна ситуация, когда в некоторых школах ввели по пять часов английского в неделю и только один час русского. Мы к чему готовим наших детей? К тому, чтобы они полотенца в Турции без очереди получали на пляже, а по-русски писали SMS с ошибками? Страна стоит перед выбором, какой будет Россия дальше. Его всем нам и предстоит сделать. Очень надеюсь, что мне тоже удастся в этом выборе поучаствовать вместе с моими коллегами по ГД.
Ангелина Галанина
Источник: Известия
Оригинальный заголовок: Толстой: «Я сделаю всё для защиты журналистов и их семей»
Похожие новости: Чем грозит журналистике «скрытое утверждение»?