Некоторые факты в данной статье искажены в угоду хорошей истории.
БИТВА ДВУХ МЕДИАМАГНАТОВ
Джозеф Пулитцер — выходец из семьи еврейских иммигрантов. Уильям Хёрст — типичный мажор из Кембриджа. Первый поднялся с самых низов, у второго было за плечами состояние папаши. Юный Уильям был вдохновлён успехами Пулитцера. Ему не терпелось выйти из тени отца, богатого промышленника. Первую газету он заполучил совершенно случайно. Его отцу досталось издание San Francisco Examiner в качестве уплаты карточного долга. Не зная что с ним делать, он отдал его сыну. Хёрст закупил новое оборудование, уволил множество людей и вступил в схватку со своим кумиром и его The New York World.
"Если я буду терять по миллиону в год, я закроюсь только через 60 лет"
— Уильям Рэндольф Хёрст
Принято считать, что у Пулитцера были, скажем так, какие-то идеалы. Для него скандалы стали всего лишь инструментом для привлечения внимания к проблемам простых людей — заводских рабочих и жителей трущоб. Об их жизни он знал не понаслышке. Хёрст был испорчен, амбициозен и использовал скандалы для того, чтобы стать, как теперь говорят, медийной персоной. Чтобы оценить масштабы его нарциссизма, можете посмотреть фильм "Гражданин Кейн", главный герой которого был списан Орсоном Уэллсом с Хёрста.
ХЁРСТ ПЕРЕМАНИЛ У ПУЛИТЦЕРА СОТРУДНИКОВ!
Истории двух медиамагнатов очень похожи. Оба получили в распоряжение убыточные газеты (Пулитцер — в Сент-Луисе, Хёрст — в Сан-Франциско), вознесли их на финансовые высоты, а затем отправились покорять Нью-Йорк. Зная, с каким сильным противником он столкнулся, Хёрст пошёл на самые радикальные меры. Пока Пулитцер был в отпуске, он переманил у него лучших сотрудников в свою газету The New York Journal, посулив им огромные деньги. С его дерзкой "охотой за головами" связана история, которая подарила жёлтой прессе её название.
В The New York World выходил популярный комикс "Жёлтый малыш". Его главным героем был лопоухий ребёнок в ночной рубашке, который остроумно комментировал злободневные новости. Этакий Барт Симпсон конца XIX века. Реплики малыша появлялись прямо на его долгополой рубахе вместо диалоговых "пузырей", которые вошли в комиксы позже. Такой ход должен был высмеивать рекламные слоганы на билбордах. Первые выпуски "Жёлтого малыша" были чёрно-белыми и особой популярностью не пользовались. В 1895 году появилась первая цветная серия, и с тех пор лопоухий сатирик прочно обосновался в The New York World Пулитцера.
"В каждой статье, репортаже, очерке должен быть сюжет, должна быть история. Не только факты, социальный фон и статистика, но и драма"
— Джозеф Пулитцер
Комиксы рисовал художник Ричард Аутколт. Вдохновившись успехами "Жёлтого малыша", художника перекупил Хёрст. Пулитцер тут же нанял нового художника, и в итоге комиксы про малыша выходили в обоих изданиях в течение трёх лет. Пулитцер и Хёрст отдавали под "Жёлтого малыша" всё больше и больше газетных полос. Главред New York Press, который терпеть не мог вышеупомянутые издания, назвал их стиль "журналистикой жёлтого малыша", намекая на то, что дурацкий комикс вытеснил с их страниц новости и статьи. В конце концов термин был обточен до "жёлтой журналистики".
На этом Хёрст не остановился. Он опустил цену The New York Journal до одного цента — газета Пулитцера стоила вдвое дороже. Хёрст затопил страницы своей газеты скандалами и преступлениями. Всего за несколько месяцев Хёрст стал серьёзным противником Пулитцера.
18-ЛЕТНЮЮ КУБИНСКУЮ ДЕВУШКУ УДЕРЖИВАЮТ В ПЛЕНУ ИСПАНЦЫ
Пулитцер столкнулся со своим худшим врагом — беспринципным богачом. Именно такие, как Хёрст, раньше были основными читателями прессы. Пулитцер развернул её лицом к народу, но его достижениями воспользовался зарвавшийся элитарий. Таких он не любил больше всего.
"Обеспечьте мне иллюстрации, а я обеспечу вам войну"
— Уильям Рэндольф Хёрст
Вскоре владелец The New York World был вынужден снизить цену газеты. Теперь уже ему пришлось догонять оппонента. Однако Хёрст нанёс Пулитцеру сокрушительный удар. В разгар кубинского освободительного движения против Испании, главред The New York Journal нападает на историю 13-летней девочки, которая находится в плену у испанцев.
История её побега была написана по всем законам драмы. В ней были кровь, адреналин и лихие повороты сюжета. Хёрст отправил на Кубу корреспондента, который вещал из самого сердца событий, и попытался спровоцировать войну с Испанией, опубликовав письмо испанского посла, где тот дурно отзывался о президенте США. Когда в Гаване взорвался американский броненосец, в обществе поползли слухи о том, что взрыв организовал сам Хёрст.
ВО ВЗРЫВЕ В ГАВАНЕ ПОГИБЛО 266 АМЕРИКАНСКИХ МОРЯКОВ
Пулитцер не мог опуститься до уровня своего противника. В его редакции царил культ объективности, он освещал события, а не делал их. И всё же ему пришлось включиться в освещение взрыва броненосца: без твёрдых доказательств, основываясь на одних только спекуляциях. Между изданиями началась перестрелка громкими заголовками и разоблачениями. Прошло два месяца, и Америка объявила Испании войну. Пулитцер и Хёрст вложили в освещение войны безумные деньги. Затраты Хёрста окупились: конфликт позволил ему выйти на отметку в 1 миллион читателей. Пулитцер понёс тяжёлые финансовые потери и был вынужден столкнуться с тяжёлым выбором: или повысить цены на газету, или срезать зарплаты сотрудникам. В конце концов, Пулитцер переживает предательство: после истории с Кубой к Хёрсту уходит его лучший редактор, Артур Брисбен. Хёрст победил.
МЕДИАМАГНАТЫ ПУСТИЛИ ПО МИРУ МАЛЕНЬКИХ МАЛЬЧИКОВ!
В журналистике было одно важное звено, на которое никто не обращал внимания, — мальчики-разносчики. Они выкупали пачку газет по сниженной цене и мгновенно распродавали их на улице, выкрикивая заголовки. На это они и жили: подавляющее большинство разносчиков были беспризорниками. Пулитцер, который и сам когда-то был разносчиком, снова наступает себе на горло. Он поднимает закупочную цену своих газет и обязывает разносчиков распродавать всю партию. Компенсация за непроданные копии была отменена. Хёрст делает то же самое, однако для него это было проще некуда: на детей ему было плевать. Разносчики устроили забастовку и заблокировали Бруклинский мост. Забастовка бьёт по кошелькам обоих медиамагнатов, однако Пулитцеру она стоит ещё и репутации. Двум медиамагнатам приходится объединиться и пойти на уступки разносчикам. Дети победили.
ХЁРСТ ПОБЕДИЛ ПОЛУСЛЕПОГО СТАРИКА
В последние годы Пулитцер почти ослеп и стал болезненно воспринимать шум. Ему пришлось отойти от дел. Однако моральная победа осталась за ним. Он открыл одну из первых школ журналистики и подарил своё состояние Пулитцеровской премии — высшей награде в области журналистики. Хёрст же так и остался одиозной фигурой: закатывал сумасшедшие вечеринки в стиле Гэтсби, влипал в бесконечные скандалы и, как апофеоз всего этого, сошёлся с Гитлером и ввязался в нацистскую пропаганду. Он глубоко погряз в политике, однако президентом США стать не смог. По сравнению с ним Трамп показался бы просто душкой, а Никсон — мелким дилетантом.
"Зачем мне становиться президентом? Я их создаю!"
— Уильям Рэндольф Хёрст
ВСЁ, ЧТО ВЫ БОЯЛИСЬ СПРОСИТЬ О ЖЁЛТОЙ ПРЕССЕ
1. Чем жёлтая пресса отличается от обычной?
Содержанием и специфичной подачей. Полосы всегда заполняют скандалы, интриги, расследования, а если говорить более абстрактно — секс, смерть и насилие. Другими словами, всё то, что касается каждого человека: все так или иначе сталкиваются с насилием, занимаются сексом и когда-нибудь, разумеется, умрут. Подаётся это всё максимально броско и экспрессивно. Главная установка жёлтой прессы — это поиск сенсаций, которые могут захватить внимание публики.
2. А чем жёлтая пресса отличается от таблоида?
Таблоид характеризует не содержание, а определённый тип вёрстки. Хотя сейчас оба термина благополучно смешались и употребляются как синонимы.
3. "Желтуха" — это плохо?
Нет. В отличие от традиционных изданий, жёлтые развернулись лицом к обычному человеку, которому, мягко говоря, до лампочки последние сводки с Уолл-стрит или раскрытие финансовых махинаций на мелком заводе. Секс, насилие, смерть — вот это цепляет. Читателю, который по десять часов проводит на изматывающей работе, не нужна сухая информация. Ему нужна история. Ему надо бояться, плакать, смеяться над газетой. Обычные издания обычным людям не интересны, над ними можно только уснуть.
4. А Лайф — это жёлтая пресса?
Нет.
Филипп Вуячич
Источник: L!FE
Оригинальный заголовок: Мы вас защитим. Почему жёлтая пресса всегда на стороне народа
Похожие новости: Желтая пресса переживет любой кризис