О том, что появление в России новых СМИ может случиться вскоре, вновь заговорили спустя некоторое время после отъезда в США бывшего шеф-редактора РБК Елизаветы Осетинской и бывшего главного редактора информационного агентства РБК Романа Баданина, ныне главного редактора телеканала «Дождь». Высказывались предположения, что они могли отправиться на учебу для того, чтобы, освоив новые принципы работы с информацией, в дальнейшем применять их в России.
Звучало также предположение, что, возможно, некто намеренно собирает «сливки» лучших российских СМИ, чтобы эти люди, после некоторой переподготовки и освоения современных форматов, создали инновационное медиа, которое лоббировало бы интересы этой личности на новом информационном поле.
О тенденциях в медиа, возможных преобразованиях в этой области и вероятности подобных гипотез с «Полит.ру» согласился поговорить политолог Павел Салин, директор Центра политологических исследований Финансового университета при правительстве Российской Федерации. Он согласился с утверждением, что тренд на смену форматов в медиа существует, однако подчеркнул, что СМИ и так уже на него реагируют.
«Я бы не рассматривал отъезд Елизаветы Осетинской и Романа Баданина в США с позиций «теории заговора». Если бы у них была возможность для творческой реализации на родине в современных условиях, то все новые форматы, которые могут быть востребованы СМИ, можно было бы осваивать здесь же, что называется – без отрыва от производства. Сейчас не ХХ век, когда для переподготовки нужно было отрываться от всего и проходить где-то какие-то курсы повышения квалификации.
Так что я думаю, что если бы возможность для творческий самореализации сохранялась, можно было бы – особенно для медиа-менеджеров – обучаться новому, не уезжая из страны. Полагаю, что отъезд, скорее всего, связан с невозможностью прямо сейчас двигаться вверх. Это как у профессиональных политиков вычленяют «боковой» тренд в карьере – как бы повышение квалификации, отъезд на обучение куда-то за рубеж. Когда политик не видит для себя возможности дальнейшего роста, он идет, условно говоря, в депутаты. Так и с медиа-менеджерами – они уезжают за рубеж на обучение.
В принципе – да, действительно существует тренд, связанный со сменой формата СМИ. Форматы СМИ действительно меняются, меняются форматы медиа-потребления, развиваются новые медиа, новые технологии. Но они развиваются не рывками, а последовательно: мы видим, что эти новые форматы осваивают и старые медиа. Таким образом, медиа-рынок постепенно трансформируется. И отвлекать несколько медиа-менеджеров, чтобы потом создать какое-то прорывное с точки зрения технологий СМИ, выглядит натяжкой.
Те СМИ, формат которых не будет меняться, следуя за изменением формата медиа-потребления (который, в свою очередь, меняется вслед за технологической революцией), потеряют аудиторию. Сейчас все больше людей заходят в СМИ через смартфоны, а у смартфонов меньше экран. Значит, у текстов должен был меньше объем. А раз объем должен быть меньше, то нужен другой формат подачи информации. Это все влияет на СМИ.
Но все СМИ на это и реагируют: выпускают мобильные версии, а журналисты постепенно в административном порядке переучиваются, начинают писать другие с точки зрения содержания, объема и структуры подачи информации тексты. И это все происходит, скажем так, очень быстро, но, тем не менее, эволюционно. Уезжать для этого на полгода-год за границу, чтобы научиться, на мой взгляд, излишне.
Поэтому и рассматривать процессы, которые происходят сейчас, с точки зрения «теории заговора», с мыслью, что есть некто, который собрал лучших, отправил на учебу за границу, чтобы сделать какое-то прорывное СМИ, я бы не стал. И если говорить о тех, кто уехал на обучение в США, я бы повторил: думаю, их отъезд связан с тем, что на конкретном этапе карьеры они столкнулись с препятствиями для творческой самореализации.
А идти куда-то на понижение с постов главных редакторов, руководителей очень уважаемых деловых СМИ – например, на посты заместителей руководителей таких же уважаемых СМИ, либо на посты руководителей СМИ, но не таких уважаемых, как прежние, означает обозначить понижающий тренд в своей карьере. Для любого менеджера или даже чиновника есть необходимость либо расти вверх, либо двигаться куда-то вбок – вниз идти нельзя. Это не только неприятно, но и чревато с точки зрения признания профессионалом.
Вот отъезд на обучение за рубеж – это как раз «боковой» тренд для медиа-менеджеров, которые в ближайшей перспективе для себя не видят дома возможности для самореализации и роста. И связывать это с подготовкой некоего полузаговора-полуреволюции на российском медиа-рынке я бы не стал.
Да, естественно, уехавшие на обучение получат какие-то новые навыки, новую информацию. Но здесь это скорее вопрос совмещения приятного с полезным, нежели подготовки такого переворота на рынке российских СМИ в интересах некоего бенефициара», – сказал Павел Салин.
Свое мнение о тенденциях в области медиа, возможных переменах в ней и вероятности версий о предстоящем построении инновационного СМИ в беседе с «Полит.ру» высказал и политолог Дмитрий Абзалов, президент Центра стратегических коммуникаций. Он констатировал, что смена форматов СМИ уже свершается.
«То, что сейчас происходит смена форматов средств массовой информации, это факт. И сокращении прямой аудитории традиционных СМИ идет уже лет пять. Это уже привело к закрытию ряда традиционных СМИ: они переходят в онлайн-режим. Такое происходит с газетами и другими печатными средствами массовой информации всюду – и в США, и в Российской Федерации.
Понятно, что будущее уже даже не за Telegram и не за ЖЖ, который уже является палеолитом. Будущее – за социальными сетями и интегрированными в них информационными агрегаторами. Из последнего активно развивающегося можно назвать паблики. Из них сейчас наиболее эффективен «Мэш», «Лентач». Плюс к этому – социальные сети, группы в соцсетях (в США особой актуальностью пользуется Facebook, в Российской Федерации – «Одноклассники» и «ВКонтакте», причем «ВКонтакте» больше по целевой аудитории в молодежном сегменте).
Понятно, что основная часть информационного контента будет перемещаться именно сюда. А блогеры как люди пишущие станут уже не так актуальны, как деперсонифицированные паблики. Собственно говоря, опыт Трампа показал, что вообще можно обойтись исключительно социальными сетями.
Сейчас последний тренд в мире, и в России тоже, заключается в том, чтобы работать с big data, то есть с большими данными. Они активно осваиваются экономическим сегментом, но сейчас будут осваиваться и политическим сегментом. Эти данные позволяют «прицеливать» политическую информацию, политические коммуникации и информационные ресурсы.
Представьте, что у вас есть статья в газете, различающаяся в зависимости от аудитории, в которую она приходит. Например, человеку, который специализируется в военно-промышленном комплексе, история расширения санкций США выворачивается в сторону ВПК; для трейдеров – в сторону влияния на основные курсы валют; для государственных служащих, чиновников – в сторону ограничений по поездкам.
Итак, современные СМИ позволяют более точно «прицеливать» месседж и более интерактивно работать в генерации контента. Сейчас основная задача заключается в том, чтобы в создании контента участвовали не только журналисты как таковые, но и его непосредственные читатели.
Кроме того, клиповое сознание, или сокращение пределов восприятия, будет приводить к тому, что информационные выпуски станут короткими. В среднем самые популярные ролики длятся примерно 40 секунд, минута или полторы – максимум. А вообще идеальными считаются видеосюжеты по 25 секунд. Вот такого типа контент и будет пользоваться спросом.
Текст в филологическом понимании также будет сокращаться. Важным фактором будут небольшие информационные выходы, а аналитическая составляющая будет связана в основном с их интерпретацией. При этом большие массивы информации будут разбиты на короткие клиповые части. Это уже и сейчас происходит – даже на федеральных каналах. Это очень важное направление.
Так что будущее СМИ сейчас более или менее понятно: больших форматов в них не останется.
Что касается возможных причин отъезда Елизаветы Осетинской и Романа Баданина… Я бы не сказал, что Осетинская ехала учиться новым форматам – она просто туда перебралась. Вопрос в том, насколько она под президентские выборы или под Москву и Московскую область, например, сумеет сориентироваться. Но вопрос этот пока открытый.
Но в целом то, что сейчас идет активная борьба за новые СМИ, – это факт. В них сейчас заливают денежные средства. А после выступлений граждан возраста «18 –» пришел интерес и к СМИ для этого сегмента. Так что борьба идет даже не за новые СМИ, а за СМИ специальные. Напомню, после победы Трампа стало понятно, что можно выиграть кампанию без СМИ. И поэтому соцсети станут широко использовать.
Может ли быть, что некто готовит инновационное СМИ, которое лоббировало бы потом его интересы? Да этих СМИ сейчас вагоны – тот же «Мэш», который откололся от «Лайфа». А то, что под оппозицию у нас такие каналы хотят использовать – так это тоже давно уже, в принципе, было. Ничего нового тут нет. Таких уже несколько проектов запустилось, записанных под конкретных игроков, и они будут проводить их интересы. Словом, они везде уже присутствуют.
Люди же почувствовали, что это дешевле, плюс проще, нет необходимости в лицензированной деятельности, как это нужно для СМИ, со всеми вытекающими. Плюс еще простота схем продвижения. В общем, таких проектов уже много. Даже «Яблоко» этим занимается, например. То есть да, это не просто возможно, а уже делается, уже есть. И тут идет очень серьезная борьба», – сказал Дмитрий Абзалов.
В то же время по оценке Дмитрия Ицковича, председателя редакционного совета «Полит.ру», речь о смене форматов в медиа, об отказе от ранее популярных жанров и появлении радикально новых все же не идет. Напротив, прежние жанры, по его мнению, с появлением новых коммуникационных возможностей приобретают новый индустриальный смысл, а те жанры, которые сейчас считаются новыми, ранее также существовали, но в более узком, групповом, приватном виде.
«Я примерно понимаю, куда поехали учиться Елизавета Осетинская и Роман Баданин. Это место, где учат и классическим медийным форматам в том числе – это классические медийные образовательные центры. Я ничего не знаю про сбор кем-либо «сливок» СМИ для создания своего медиа – знаю лишь, что борьба за некоторое новое влияние и некоторые новые медийные фигуры идет. Но она идет на каком-то довольно смешном уровне володинского совещания с блогерами и других прекрасных кремлевских мечтаний.
Чтобы это было как-то реализовано, я все же не вижу. И предмет реализации тоже до конца непонятен, тем более что все эти новые форматы основываются скорее в режиме пены морской. Без глубоких штудийных изучений – как, например, в Стэнфорде, куда мы с товарищами недавно ездили на конференцию, или в других подобных местах. В общем, это всегда на деле – анализ и попытка эксплуатации уже готового, уже существующего. А когда мы говорим о медийной инновации, то это всегда что-то на кончиках пальцев, это внезапно происходит. Как это было, например, в середине 1990-х, как было в конце 1990-х – начале 2000-х.
Есть ли какие-то новые форматы, которые сейчас нащупываются? Есть, потому что меняется структура информационного потребления. Но просто те форматы, которые раньше были маргинальными (например, шепоток в ухо), становятся мейнстримными и приобретают миллионную аудиторию (если шепот этот внятный и артикулированный или если почему-то эта фигура всем интересна). А формат, который был востребован и имел гигантскую аудиторию (например, формат фельетона, политического или общественного, или общественной аналитики), становится относительно маргинальным. Насколько маргинальным, впрочем, надо еще посчитать.
Это как с классической музыкой – говорят, что люди стали меньше ее слушать. «Хорошо, –скажем мы, – а что, когда-то ее слушали больше, чем теперь?» Нет, сейчас слушают больше всего. А если посмотреть в структуре населения? И в структуре населения окажется, что сейчас – больше всего. Просто мы сейчас живем не то чтобы в новом мире, но новые коммуникационные возможности дают шанс старым коммуникацинным форматам приобретать индустриальную значимость. Я бы так сказал», – объяснил Дмитрий Ицкович.
Он подчеркнул, что речь идет именно о старых форматах.
«Когда я был студентом, я увлекся и занимался такой темой, как слухи, пытался описать слухи как жанр. Потом я отказался от этой затеи, хотя говорил с самыми большими людьми, до которых мог дотянуться (а мог дотянуться до довольно больших людей). Отказался потому, что жанровая формализация была нулевой. Слух мог иметь нулевой план выражения, то есть содержание мог иметь, а выражение при этом было нулевым. И он все равно работал!
Представьте себе, что мы живем в ситуации, когда такого рода форматы – коммуникационные форматы, коммуникационные жанры, называйте их как угодно – вдруг приобретают индустриальные возможности! То есть у них есть технология трансляции на миллионы, десятки миллионов, на какое угодно количество человек, и у них есть возможности как-то монетизировать свой коммуникационный успех.
В стандартной коммуникации источник коммуникации заинтересован в ней больше, чем ее потребитель. То есть рассказывающий больше заинтересован в том, чтобы его слушали, чем те, кто слушают. Но если коммуникация имеет успех, то она разворачивается: есть потребитель, и это можно монетизировать. Вот старые, изначальные и никуда недавшиеся коммуникационные стратегии и жанры в связи с новой технологией доступности приобретают индустриальные возможности, индустриальную реализацию. И это – огромная новость, которая разворачивается и будет еще долго разворачиваться и которая меняет структуру информационного потребления. При этом чтобы что-то куда-то исчезло, пока не видно», – сказал Дмитрий Ицкович.
«Если мы посмотрим на все форматы, которые появились за последние годы, сказать, чтобы они были новыми и небывалыми, нельзя. Такое было. Но оно было приватным, частным, кружковым, групповым – а сейчас это цитируется на большие аудитории. Аудитории эти собираются по новым принципам доступности и новым коммуникационным каналам, возникают новые окказиональные и постоянно действующие сети, и старые форматы, как я уже сказал, приобретают новый индустриальный смысл. Это очень интересно.
Хочет ли кто-то этим воспользоваться и превратить в индустрию? Может быть. Но я не вижу, кто это», – заключил Дмитрий Ицкович.
Дмитрий Абзалов, Дмитрий Ицкович, Павел Салин
Источник: Полит.ру