Уважаемые члены Общественной палаты, коллеги!
Очень рад затянувшееся затишье в сотрудничестве медиаиндустрии с Общественной палатой Российской Федерации прервалось и искренне благодарен за это новому руководству её комиссии по развитию информационного сообщества, СМИ и массовых коммуникаций проявленную в этом направлении инициативу. Полагаю, что сегодня будет полезно, прежде всего, сосредоточиться на ключевых моментах, связанных с обеспечением роли печатных СМИ в реализации новой Доктрины информационной безопасности Российской Федерации, утверждённой Указом Президента России в декабре 2016 года. На мой взгляд, эта роль в России сегодня недооценивается на всех уровнях власти, а отсюда вытекает и недостаточное внимание, которое российское государство уделяет проблеме устойчивого развития рынка печатных СМИ в стране, включая его законодательную и финансовую поддержку. Поскольку главный, можно даже сказать гипертрофированный упор делается на электронные СМИ и цифровые ресурсы в целом, что, как минимум, не совсем верно.
Так как в только что прозвучавшем докладе президента АРПП Д.В. Мартынова дана широкая и объективная политра нынешнего состояния рынка печатных СМИ России, то позволю себе остановиться лишь на нескольких, как мне кажется, ключевых моментах с точки зрения обсуждаемой сегодня темы.
Недели три назад, например, в ходе абсолютно штатной работы полетела моя флэшка, содержащая большой объём профессиональной информации. Все усилия специалистов выудить её ни к чему не привели. В общем, банальная ситуация, но в ней, как в капле воды отразилась истина – современные электронные носители не обеспечивают надёжность сохранения информации, хотя эта сфера и развивается семимильными шагами, а цифровым инновациям в России теперь придаётся, как представляется, неоправданно большое значение, без должной увязки этих действий с реальными возможностями цифровой инфраструктуры.
В цифру и на цифру переводится всё, что можно, и от чего пока можно было бы воздержаться. На это дело выделяются, без преувеличения, колоссальные бюджеты, обычно в ущерб уже хорошо зарекомендовавшим себя практикам государственного управления.
Оно и понятно, проще говорить о настоящих и мнимых преимуществах цифры, под которые, собственно, и дают деньги, чем обеспечивать оправданность таких расходов реальную пользу от них. Если говорить о нашей чиновничьей практике, то большинство внедрённых на данный момент цифровых новшеств попросту удвоили трудозатраты на реализацию той или иной функции государственного управления и оказания услуг населению, так как делопроизводство теперь ведётся и в электронном, и в бумажном виде одновременно. Появилась масса непонятных индикаторов и таблиц эффективности реализации всевозможных программ и стратегий, которые, по большому счёту, эту эффективность мало отображают. Причём на каждый запрос либо вышестоящего органа, либо граждан и организаций надо отвечать очень оперативно, тогда как число сотрудников под сурдинку «высокой эффективности цифровых технологий» сократили, а оставшиеся оказались загружены выше крыши и просто не имеют времени элементарно проинструктировать те же региональные печатные СМИ – получателей государственной поддержки, о которых мы сегодня в основном и говорим. Между тем, система «Электронный бюджет» с 2017 года очень здорово затруднила им доступ к госсубсидиям, поскольку компьютерные программы очень сырые, часто дают сбои, причём соискатели господдержки осваивают их методом тыка, или более деликатно – методом проб и ошибок. В общем, у меня лично есть много сомнений в том, что эту работу надо было столь стремительно форсировать, поскольку ранее существовавшие схемы функционировали вполне успешно, и нареканий к этой работе практически не было ни со стороны получателей субсидий, ни со стороны проверяющих.
Опять же остро стоит вопрос надёжности и долговременности сохранения цифровой информации, которой проверяющие обычно не удовлетворяются, требуя в дополнение к электронным документам бумажные. Наверное, понимают, что это не глиняные таблички с клинописью и даже не бумажные книги с газетами. Так стоило ли со всем этим так торопиться?
Сегодня, например, никто не в состоянии сказать, как долго будет сохраняться цифровая информация без её постоянного обновления и перезаписи (что само по себе требует дополнительных денег), даже в специальных дата центрах – 20, 30 или всего несколько лет. Ясно одно, потерь информации с начала компьютеризации было много, но данные на сей счёт скудны, а иногда появляющиеся в восторг не приводят.
Поэтому возвращаясь к теме нашей дискуссии, надо особо отметить то, что уже не раз говорил главный редактор и генеральный директор ИД «Комсомольская правда» В.Н. Сунгоркин. А именно, когда в Приморье несколько лет назад случилось сильнейшее разрушительное наводнение, то единственным действующим ресурсом объективного информирования населения о происходящем там оказалась сеть газеты «Комсомольская правда», а не телевидение и интернет на которые все ныне уповают. Замечу попутно, что это было всего лишь наводнение, я не ядерная война.
Даное отступление сделано для того, чтобы показать, насколько важна печатная пресса в обеспечении информационной безопасности страны, особенно в наш фейковый век. И об этом, кстати, прямо указано в новой доктрине национальной безопасности России. Понимают это в субъектах Российской Федерации – и да, и нет. По крайней мере, судя по информационной политике многих из них.
Действительно, пресса в настоящее время находится не лучшей форме, но это не основание, чтобы списывать её в утиль. На поддержку СМИ в регионах выделяются немалые деньги – по разным подсчётам – порядка 36-40 млрд рублей ежегодно, но львиная часть этой суммы достаётся вовсе не прессе, а электронным СМИ. Да и с косвенной поддержкой печатных СМИ дело обстоит в основном скверно. А в сфере распространения периодики, так часто и вовсе наоборот (Снос киосков, подписка, супермаркеты).
Между тем, в силу целого ряда причин пресса в течение трёх последних лет стремительно теряет рекламные доходы, поэтому чёткая работа системы распространения печати очень важна. А сегодня ситуация такова, что распространители не платят издателям, те – типографиям, а типографии бумажным комбинатам, на рынке катастрофически не хватает оборотных средств, поэтому вся система находится в подвешенном состоянии.
Но если число киосков прессы стремительно сокращается, преимущественно по административным причинам, то число супермаркетов столь же стремительно растёт. Казалось бы, вот оно решение проблемы. Однако, на деле всё так просто.
Во-первых, сроки оплаты супермаркетами за проданную прессу, которые составляют 120 банковских дней, совершенно неприемлемы. Это не просто много, а чудовищно много, и не позволяет оздоровить финансовую ситуацию на рынке, в том числе, дать возможность издателям закупать бумагу и оплачивать полиграфические услуги.
Во-вторых, из 36 тыс. супермаркетов в России, пресса присутствует только в трети из них, а, по-хорошему, должна бы быть почти во всех, да и ассортимент её в супермаркетах желает много большего.
Вопрос непростой, лобби супермаркетов сильное, но определённые рычаги давления всё же есть. По мнению Минпромторга России, их надо было бы использовать, прежде всего, для внесения соответствующих поправок внести в закон «О торговле». Но здесь нужна помощь Общественной палаты, так как мы уже несколько раз подступались к этому вопросу – пока безрезультатно.
Кроме того, с Вашей помощью следовало бы усилить давление на регионы с целью продвижения положительного опыта Ульяновской, Липецкой, Воронежской и пр. в области развития сетей розничного распространения прессы. Прежде всего, по созданию необременительных условий для деятельности киосковых сетей (павильонов) с целью обеспечения действительно шаговой доступности к прессе и печатному слову вообще.
В том числе, для получения такими сетями льготных кредитов, по увеличению сроков арены на землю под нестационарными объектами розничного распространения печати, ускорению их подключения к электросетям и т.д. Конечно, при одновременном ужесточении спроса с распространителей прессы за свою работу, прежде всего, за несвоевременные платежи издателям за проданную печатную продукции, за общую культуру и дисциплину торговли.
Опыт передовых территорий показывает, что сделать это можно. Тем более, что на этот счёт есть ещё пара распоряжений Правительства по вопросам упорядочения нестационарной розничной торговли. Да, они размыты и не всегда точны, но это механизм, позволяющий, как минимум, уличить муниципальные и региональные исполнительные органы власти в нерадивости, что с точки зрения политического будущего тех же губернаторов регионов играет далеко не последнюю роль.
Сумма поддержки региональных печатных СМИ согласно закону о федеральном бюджете на 2017 год составляет 300,0 млн руб. По решению Экспертного совета Роспечати эти деньги были распределены между 538 изданиями из 66 субъектов Российской Федерации на реализацию 741 социально значимого проекта в них.
Конечно, в масштабах России эта сумма, прямо скажем, не впечатляет, но и получить эти субсидии в текущем году очень непросто. Основные причины тому заключаются в постоянной корректировке правил игры со стороны Минфина России, а частично и ОНФ в 2016-2017 годах. В том числе, электронный бюджет, казначейское сопровождение, справки об отсутствии задолженности по обязательным платежам в бюджеты всех уровней и пр. Всё это выдумано не нами. Наоборот – без указанных новшеств распределение субсидий в 2004-2015 годах велось штатно, и к октябрю-ноябрю все федеральные бюджетные деньги региональные печатные СМИ уже получали, так сказать, живьём. Причём существенных нареканий у многочисленных проверяющих органов к Роспечати по этому вопросу тоже не было.
А заключить хотелось бы аксиомой, что во всех названных и неназванных случаях нужны совместные усилия и инициативы медиаиндустрии, Общественной палаты, отраслевых общественных организаций, самих издателей и распространителей печати с целью более эффективного и профессионального лоббирования своих интересов в органах исполнительной и законодательной власти страны.